– Такая слабая?
– Нет. – Он переходит в круг света и, зажмурившись, резко отступает назад, словно боится попасться мне на глаза. Выдыхает: – Нежная.
Последние сказанные слова растекаются на его чутких губах легкой улыбкой. Минуты и секунды застывают, словно время останавливается.
Мы молчим и смотрим друг на друга, будто огорошенные чем-то тяжелым. Мне и правда так плохо, словно я головой ударилась, а от его взгляда совсем становится душно. Все это шарм: он всегда такой сильный первые минуты, часы, дни… Вплетается под кожу дикими лозами вожделения, вливается слабым ядом в кровь. Постепенно убьет, не сразу, по чуть-чуть. Потом вся тяга мужчины окажется миражом, сказкой, что заканчивается не хеппи-эндом, а моим разбитым сердцем. Нужно просто не допустить этого. И дернуло же мачеху выбрать именно Генри.
Север оттаивает первым. Обрывает взгляд и прячет руки в карманах.
– Ты хочешь есть? – спрашивает, глядя в пол.
– Разве ковры страдают чувством голода? – говорю серьезно и делаю первый глоток. Давлю смех в груди, потому что он сейчас будет похож на истерику. Теплое терпкое вино с привкусом гвоздики и лимонной цедры приятно щекочет язык и согревает горло.
– Ковры? – переспрашивает Генри и все-таки смотрит в глаза.
Я перевожу взгляд вниз и показываю на высокий белый ворс. Сглатываю, стараясь не думать, как оказалась без платья, что валяется у кровати.
– Ты же у паласа спрашивал?
Легкий хмык Генри кажется сдавленным и печальным. Что тебя мучает, Север?
– Лера, если тебе неприятно мое общество, скажи сразу. Как только будешь хорошо себя чувствовать, я отвезу тебя домой.
– А как мне понять, что тебе приятно со мной рядом? – последние слова тонут в глубине пустого стакана. Глинтвейн неожиданно на вкус мягко-острый, и теперь я слабо соображаю от легкого опьянения.
– С чего ты решила, что…
– Иди сюда, Генри, – зову его и протягиваю руку.
Он мнется, жует губы и снова отступает.
– Можно добавки? – показываю ему стакан, качая им из стороны в сторону. Я прекрасно умею делать вид, что все хорошо. Могу в душе выть волком от боли, но этого никто не заметит. И сейчас отключаю свои чувства и думаю об отце, ведь я смогла заинтересовать Севера, как и требовала мачеха. Насколько далеко все зайдет – другой вопрос. И смогу ли я с этим жить – еще один.
– Конечно. – Генри решительно подходит ближе.