— Искен, я тебя за уши оттаскаю. Как в детстве, — прошипела ему
на ухо, а Рэйдо схватила за руку. — Пора отдыхать, мальчики.
— О, мамочка пришла, — широко улыбнулся Искен.
Он выпивал редко, но если это случалось, то мой грозный
младшенький становился сентиментальным и был готов полюбить весь
мир!
— Быстро в палатку, если не желаете отхватить за пьянство.
Простите, но им уже хватит, — я улыбнулась сетторцам, чувствуя, как
от улыбки ноют зубы.
— Да у нас все под контролем!
— Мы им много не наливали! — тут же загомонили парни.
Привлеченный шумом, к нам приблизился Май и опустился возле
костра на корточки.
— Если хотите, я могу сварить эликсир от похмелья. У меня есть
нужные травы, — взгляд его был мягким и чуть насмешливым. Не чета
вечно пасмурному Грому.
— Спасибо. Конечно, они хотят.
— Мирааай, — дружно заныли великовозрастные обалдуи.
Сетторцы наблюдали за нами, вытаращив глаза. Впрочем, злорадства
или сарказма я не видела ни в их взглядах, ни в словах. Хотя со
стороны мы могли смотреться очень странно.
Вдруг Май произнес:
— Ты напоминаешь мою сестру. Она так же обо мне заботится.
— А мне — мою девушку. Она ругается похоже, — добавил рыжий
сетторец. — Надеюсь, она меня дождалась и не сбежала замуж.
— За кого? За дряхлого старика?
— Молодые воюют.
— Не сбежала твоя красавица, не переживай. А если и так — тебе
же лучше!
В воздухе послышались смешки и замечания. Рыжий засмущался и
покраснел, как мальчишка, а Искен напоследок утащил кусочек
жаркого.
— Кто-то еще недавно поносил сетторцев на чем свет стоит.
Сменили мнение из-за вкусной еды? — заметила я и поразилась тому,
сколько яда в было в моем голосе.
Я говорила так, словно… завидую им?
Мы как раз уселись возле сумок, чтобы перебрать оставшиеся
артефакты. День пошел на убыль, солнце скрылось за облаками. Я с
раздражением дернула завязку и зашипела — та оторвалась с
мясом.
— Ничего не изменилось, — сонно заметил Рэйдо и опустил голову
мне на плечо.
Слова Грома заставили подумать о нем не в том ключе, в котором я
привыкла его воспринимать. Для меня Рэйдо всегда был другом,
товарищем, способным подставить плечо и прикрыть спину. Очень
дальним родственником, с которым меня связывали общие предки.
Человеком, с которым можно глупо шутить и смеяться, и у которого на
груди можно поплакать. Я бы без раздумий отдала за него жизнь.