– Нет. Вы можете быть свободны, госпожа Мирай. Только не уходите
за пределы лагеря.
– Есть, генерал, – выдохнула я, радуясь, что наше общение
подошло к концу.
Перво-наперво я вернулась к веселой компашке, где мой братец и
лучший друг решили дать себе волю.
– Искен, я тебя за уши оттаскаю. Как в детстве, – прошипела ему
на ухо, а Рэйдо схватила за руку. – Пора отдыхать, мальчики.
– О, мамочка пришла, – широко улыбнулся Искен.
Он выпивал редко, но если это случалось, то мой грозный
младшенький становился сентиментальным и готов был полюбить всех на
свете!
– Быстро в палатку, если не желаете отхватить за пьянство.
Простите, но им уже хватит, – я улыбнулась сетторцам, чувствуя, как
от улыбки заныли зубы.
– Да у нас все под контролем!
– Мы им много не наливали! – тут же загомонили парни.
Привлеченный шумом, к нам приблизился Май и опустился возле
костра на корточки.
– Если хотите, я могу сварить эликсир от похмелья. У меня есть
нужные травы, – взгляд его был мягким и чуть насмешливым. Не чета
вечно пасмурному выражению Грома.
– Спасибо. Конечно, они хотят.
– Мирааай, – дружно заныли великовозрастные оболдуи.
Сетторцы наблюдали за нами, вытаращив глаза. Впрочем, злорадства
или сарказма я не видела ни в их взглядах, ни в словах. Хотя со
стороны мы могли смотреться очень странно.
Вдруг Май произнес:
– Ты напоминаешь мою сестру. Она так же обо мне заботится.
– А мне – мою девушку. Она ругается похоже, – добавил рыжий
сетторец. – Надеюсь, она меня дождалась и не сбежала замуж.
– За кого? За дряхлого старика?
– Молодые воюют.
– Не сбежала твоя красавица, не переживай. А если и так – тебе
же лучше!
В воздухе послышались смешки и замечания. Рыжий засмущался и
покраснел, как мальчишка, а Искен напоследок утащил кусочек
жаркого.
– Кто-то еще недавно поносил сетторцев на чем свет стоит.
Сменили мнение из-за вкусной еды? – заметила я и поразилась тому,
сколько яда в было в моем голосе.
Я говорила так, словно… завидую им?
Мы как раз уселись возле сумок, чтобы перебрать оставшиеся
артефакты. День пошел на убыль, солнце скрылось за облаками. Я с
раздражением дернула завязку и зашипела – та оторвалась с
мясом.
– Ничего не изменилось, – сонно заметил Рэйдо и опустил голову
мне на плечо.
Слова Грома заставили подумать о нем не в том ключе, в котором я
привыкла его воспринимать. Для меня Рэйдо всегда был другом,
товарищем, способным подставить плечо и прикрыть спину. Человеком,
с которым можно глупо шутить и смеяться, и у которого на груди
можно поплакать. Я бы без раздумий отдала за него жизнь.