Ребята ещё не успели толком познакомиться с новым учителем и методами его преподавания, поэтому его предупреждениям не особо внимали. Один из них, Гриша Никитин, воспользовавшись тем, что учитель отвернулся, зарядил свою «пращу» и запулил в кого-то, да так «удачно», что попал в голову учителя. В ответ на это учитель, не вдаваясь более в воспитательные беседы, подошёл к горе-стрелку и залепил ему оплеуху. И тоже удачно у него это получилось, потому что воспитуемый приземлился, только перелетев через две грядки.
Скандал вышел грандиозный, тем более что мать ученика здесь же, в школе, конюхом работала. С директором школы у нового учителя отношения были испорчены, как потом оказалось, навсегда. Хорошо ещё, что Михаил Илларионович не догадался сообщить куда следует, что сын врагов народа упражняется в избиении советских детей.
Эта история получила большую огласку в селе и впоследствии передавалась из уст в уста из поколения в поколение. Так что, когда я впервые приехал в Высокиничи в 1999 году, мне об этом рассказывали все от мала до велика – и те, кто никогда Булата не видел, и те, кто и знал-то о нём всего только одну эту историю.
Вообще-то директору школы можно посочувствовать: несладко ему пришлось с молодым пополнением. Сильно просчитался он, когда вместе с завучем писал в местной газете, что молодые учителя «знают, что в трудную для них минуту на помощь им всегда придёт дружный коллектив всей школы». Оказалось, что молодые учителя вовсе не ждут помощи «дружного коллектива». Они сбились в крепкую компанию, ходят везде вместе, что-то там своё думают, что-то своё говорят, и это не всегда совпадает с мнением «дружного коллектива всей школы», а правильнее сказать, с мнением директора. Строптивыми оказались молодые: ты им слово, они тебе два…
Здесь надо сказать несколько слов о директоре школы М. И. Кочергине. Человек он был мягкий и к административной деятельности совсем не расположенный. М. С. Суховицкая даёт ему совсем уж убийственную характеристику:
– Директор там был – тряпка. Он абсолютно ничего не решал. Самый главный там был завуч. Наглый, с характером, харизматичный.
Справедливости ради надо отметить, что сам Михаил Илларионович никаких иллюзий насчёт своего директорства не питал, да и стал он директором меньше чем за два года до описываемых событий, – против своей воли.