Черные шарики со чпоком присосались к вискам Винни, и он закрыл
глаза, сосредоточенно уносясь в воспоминания о проводимом ритуале,
нарисованном круге со старым дневником, провале темного двора
чужого мира с тусклым фонарем, странными железяками и женской
фигурой, распластавшейся на окровавленном истоптанном снегу.
Одиночество — крайне неприятное чувство, но особенно остро оно
ощущается, когда ты торчишь одна-одинешенька на самом верху
непонятного сооружения, а вокруг куда ни глянь расстилается мрачная
чащоба в тумане и облака.
— Вертолет? Да не! Дорого же таким макаром меня сюда тащить, а
дорог не видно.
Наша попаданка, все еще надеясь, что это какая-то дурацкая
шутка, осматривалась по сторонам.
Откуда-то снизу, из леса, словно посыпанного пеплом и затянутого
дымным туманом, раздавалось рычание, протяжный вой, повизгивание и
прочие звуки активно живущей там фауны. Но в этом странного ничего
не было, на то он и лес. А вот что было странным, так это небо.
Точнее, не само небо, а аккуратное, круглое, словно вырезанное из
хмурых свинцово-серых туч, пятно точнехонько над башней.
Красивенькое и голубое, но совершенно не подчиняющееся, по мнению
Крохалевой, никаким законам природы.
— Может, тут аномалия какая-нибудь? Но я-то тут при чем? —
размышляла Надя. — Интересно, что внизу тогда творится?
Высоты она не сильно боялась, но когда ты находишься на верху не
новенькой, а совсем даже откровенно древней постройки, торчащей
посреди леса как Останкинская телебашня, то топать к краю во весь
рост, чтобы удовлетворить свое любопытство, — глупость
несусветная.
— Никто меня не видит, а значит, можно и так, — рассудила
Надежда и, встав на четвереньки, медленно и аккуратно подползла к
краю, а у самого парапета вообще распласталась на пузе. — Пуховик
все равно грязный и испорченный, а я еще жить хочу. Ого! Все-таки,
похоже, и правда аномалия!
Увиденное Надей на земле почти зеркально отражало ситуацию на
небе, только идеальный круг был образован зеленой растительностью,
которая кардинально отличалась от остального леса.
А еще где-то у границы круга она разглядела непонятное
шевеление. С такой высоты было только понятно, что внизу какое-то
очень крупное существо. Словно почуяв взгляд Наденьки, шевелящееся
в зарослях нечто неожиданно заныло и захныкало с таким
пронзительным всхлипом и так громко, что у нее заломило виски и
закружилась голова. Если бы Надя не лежала на животе или высунулась
чуть дальше, лететь бы ей вниз, поскольку сознание начало уплывать,
словно ей стукнули по голове.