. Твоя любовь – тепленькая патока на носовом платочке Опры.
– Какого хера?
– Когда у тебя последний раз намокали трусики от того, что в комнату вошел твой мужчина?
– Не знаю. Я так не мыслю.
– Почему же? Где твои дамские яйца? Надо помнить, чего ты вообще влюбилась когда-то.
– Я помню…
Эмер открыла рот и собралась заговорить, но ничего не возникло.
Сид ехидно рассмеялся.
– Ты не дашь ему быть мужчиной, а себе – женщиной. Может, ты и права. Может, это я топор точу – сам-то коротковат, и, наверно, от этого не без трудностей, – но признай же, такого отличного разговора у тебя с консьержем отродясь не случалось. И правду не отменишь: вы, люди, потускнели, а мы, боги, заскучали. Ты скучная! Ты – зверь, девица, так, нахер, и живи как зверь. Я не тебя наказываю, а твою разумность, которая отменяет жизнь, и твое обожествление Владыки Посредственности. Природу вечно отрицать не удастся, природа – она отомстит.
Все это застигло Эмер врасплох. Она глянула наружу, на лютый дождь – на весенний дождь, что в миг ясности отмывал городские улицы.
Чуть погодя она проговорила:
– Но я правда его люблю.
Сид глубоко вдохнул и кивнул, а затем допил что там у него осталось.
– Ну и смотри тогда, что твоя любовь с ним делает.
На экране телефона водитель автомобиля отвлекается от СМС, но поздно. Резко вывертывает руль, шины визжат на мокром асфальте мимо Ананси, но прут по Кону – с тошнотворным шумом столкновения. Сид ухмылялся, как подросток, кино мерцало…
– О-о-ой-й-й-й-й-й… а вот это больно.
– Нет! О боже мой! Нет!
– Не волнуйся. Я это предложение делал десятки раз, ты держишься ни плохо, ни хорошо.
– Вы это устраивали другим? Другим женщинам?
– Да и мужчинам. Не надо сексизма. Да, в Нью-Йорке люди исчезают в серой мгле. Например, вот так – из-за любви. Из-за любви и денег. Реальность – навеки любимое реалити-шоу богов. Хотя в прошлом веке я много дел проворачивал на Уолл-стрит. Игроков там полно. Высокорисковые ипотеки, а? То в основном мои прислужники были, помахивали морковками на веревочках – и “бенджаминами”[63]. Понци[64] был итальянским Сидом в те дни. Не стоит благодарности.
Эмер плакала. Сид протянул руку, обнял Эмер за плечи и сказал:
– Или – можно нажать на перемотку.
– Что?
– На перемотку. Перемотай само время – на “Самсунге” не получится.
– Да-да, нажать на перемотку.