— Тебе когда-нибудь говорили, что ты
слишком умна для своих лет?
Мария раскрыла глаза широко-широко.
Слегка привстала.
— Вы первый, — она поклонилась.
— От того и удивляюсь еще больше,
зачем сидишь ночью в грязи под дождем? Собак вокруг нет, чтобы
кормить.
Мария никогда ещё не врала никому,
кроме матери, а начинать с рыцаря не хотелось.
— Кошмары, — ей было стыдно
признаться, но щёки слишком замерзли, чтобы краснеть. Хоть какой-то
толк от этой ужасной погоды. — И не первый день. Я после них не
могу уснуть, начинаю ворочаться, маму бужу, ей это не нравится. Вот
и решила выйти, а тут этот дождь.
Галахад не понаслышке знает о древних
проклятьях, способных свести людей с ума бессонницей. О кошмарах,
что лишают человека желания жить.
— Как часто снятся кошмары? — спросил
он у Марии.
Мария подняла пальцы к глазам и
начала считать. Она подогнула все пять пальцев, затем кивнула,
раскрыла кулак и повторила действие.
— Часто. Бывают каждый день, бывают
через день. Бывает спокойная неделя, бывает ужасная.
— Ты говорила матери?
— Да.
— А она что?
Мария выдохнула.
— Говорит – «за что мне такая дочь
досталась?».
— Ты ходила к знахарю?
— Нет, куда я одна пойду? Не знаю
даже, где такой живет.
Мария замолчала, посмотрела куда-то
вдаль. Она не ждала ничего от Галахада, думала, что он вот-вот
пойдет дальше по улице, забыв про её проблему.
Но рыцарь предложил:
— Я схожу с тобой. Буду ждать тебя в
нескольких домах отсюда, поутру, идёт?
Мария удивилась, растерялась. Ей
почему-то хотелось заплакать от доброты постороннего. Проглотив
порыв жалости к себе, она слегка улыбнулась и ответила:
— А может, и вправду вы тот самый сэр
Галахад, первый рыцарь королевства.
— Мне хочется так думать, — признался
он, промокший до нитки.
Мария встала. Отряхнула подол
ночнушки, насколько это было возможно, и уже хотела вернуться в
дом, как вспомнила, что нужно людям отвечать взаимностью на хорошие
поступки.
— А вы сами что здесь делаете, сэр
Галахад? может и вам помощь нужна? — спросила девочка, зачёсывая
рукой свои промокшие черные волосы на макушке.
— Я в порядке, правда, — ответил
Галахад, вспоминая опухшее лицо любовника Клаудии.
Мария опустила голову, посмотрела на
зажатый в руке кусок старого, промокшего хлеба, который она держала
в руке.
— Вы хотите хлеба? — девочка
подпрыгнула. — Ой, но не этого! Я вам принесу получше, сухого.