Сколь ни мудра была девочка, только
рыцарь мог предположить, какие ужасы поджидают их на пути. Уже
давно никто не говорит о Воларисе как о рискованном путешествии или
авантюре. Чаще всего туда отправляются умирать те мужчины и
женщины, которые не способны лишить себя жизни более привычным
путем из-за трусости. Они крадут лошадь и скачут в одну сторону две
недели.
Есть только два места, о которых
никто не может рассказать, ведь побывав там - обратно не вернешься.
Воларис - одно из них. Другое – забвение.
#
— Хватит с мечом, — отпрыгнул
Галахад, с лёгкостью уклонившись. — Ты поняла основы.
Мария, еле сдерживая дыхания,
ответила:
— Да, отпрыгиваю как можно чаще и как
можно дальше. Всегда держу дистанцию, не нападаю первой. Не целюсь
выше живота, потому что не дотянусь - это раз, и меч тяжёлый - это
два. Пытаюсь тыкать, а не рубить - это три, — девочка воткнула меч
в землю. — Что теперь?
Галахад отцепил пояс с двумя клинками
и бросил Марии. Она потянулась вперёд и еле успела поймать его.
Выпрямилась. Долго смотрела на ножны с клинками.
— Надевай.
— Хорошо.
— Меч - вещь полезная. Мне ли не
знать. Но ты будешь его использовать в крайнем случае. Его даже нет
смысла брать с собой в путь. Слишком маленького ты роста пока ещё.
А вот клинки… Вытащи их.
Серые лезвия отражали ему подобные
тучи. Мария сжала рукоятки. Увидела в стали очертания своего
лица.
— Мы найдем тебе куртку. Он поможет
скрыть оружие. Твоя задача - подойти к противнику как можно ближе.
Мария, посмотри на меня.
Девочка оторвала взгляд от
клинков.
— Что?
— Ты должна быть готовой.
Мария никогда не видела, чтобы
Галахад так серьёзно на неё смотрел.
— К чему? — ей хотелось сглотнуть и
забиться в угол.
— Убить.
Раздался гром. Она не могла осознать,
настоящий он или всего лишь в её голове.
— Вот этими клинками, — продолжил
рыцарь. — Они острые, качественные, со своей работой справятся.
Если ты справишься со своей.
Мария опять приковала взгляд к
клинкам.
— Откуда мне знать? — тихо спросила
она, словно у клинков. — Откуда мне знать, что я справлюсь?
— Ниоткуда. Это нельзя представить,
нельзя осознать. Ты узнаешь за мгновенье до убийства…
— Или до смерти.
— Да. Прости.
Он хотел её обнять, но не хотел,
чтобы она учуяла перегар или что похуже: страх.
Мэр стоял на балконе, покуривая
самокрутку. Его заворожили те две статуи у чучела. Красивые,
временные, проклятые. Обречённые на смерть. Пусть эта погодная
серость скроет их печали, пока они не научатся сами их
скрывать.