Там он десять лет, ни разу не повидавшись с сестрой, наставительным менторским тоном преподавал поэзию футболистам, студентам или просто всевозможным юнцам. Кеннет Гибсон не был истым представителем богемы, из тех, кто с горящим взором проповедует бунтарские идеи. И тем более – изнеженным эстетом, высокомерно взиравшим на буржуа. Скромный, сдержанный невысокий мужчина ростом пять футов восемь дюймов. Ему никто бы не дал его возраста, хотя в его светлых волосах уже появились едва различимые седые пряди. В высшей степени респектабельный человек, с красивыми серыми глазами и изящно очерченным ироничным ртом.
Молодых поражало, как он может относиться к своему предмету с такой серьезностью. И это заставляло их самих окунуться в поэзию и осознать, что она того стоит.
Следовательно, Гибсон справлялся с работой, и ему довольно часто удавалось привить ученикам убеждение, что стихи – не просто плаксивая чушь, и, учитывая отношение к поэзии в наши дни, является достижением куда большим, чем он полагал.
Чтобы поддерживать дух, ему помогали книги, его знакомые, работа, а также одиночество, уютная комната, красота деревьев, великолепие неба, устремленные ввысь на горизонте горы и музыка прежних человеческих мыслей. У него была собственная жизнь, и он думал, что заранее знает, как она завершится. Но тут он познакомился с Розмари Джеймс на похоронах ее отца.
Мистер Гибсон с коллегами благопристойно расположился в мрачной, маленькой часовне и терпел тягостную, но обязательную церемонию. Он изобрел для таких служб собственный прием – сознательно ослаблял внимание и отвлекался от происходящего. А когда все закончилось, понял, что все это время Розмари Джеймс просидела одна за занавесом в «Комнате для родных». Если бы он знал! Гибсон не был знаком с этой девушкой – бедняжка, – но если бы знал, то постарался бы переворошить всю эту компанию и найти человека, который останется рядом с ней. Или сел бы рядом с ней сам. Он ненавидел любые похороны и, представляя, каково сейчас ей, приходил в бешенство.
А пожимая у могилы ее руку, ощутил в ней трепет одинокого страдающего человека. Почувствовал, что Розмари до предела измучена, в отчаянии и нуждается в ободрении. Надо было что-то делать, пусть самое примитивное, иначе она непременно умрет.