- Я
привез вам полный текст Уложения об учреждении Императорской Зерноторговой
Компании. Начните с изучения документов. Может так статься, что у нас, в
столице, несколько иной взгляд на нужды крестьянства и купечества, нежели они
имеют место быть. Еще не поздно будет внести правки. Может быть, что-то вовсе
отменить, а кое-что исправить. Есть еще время с опытными людьми поговорить…
-
Да-да, ваше высокопревосходительство, - затараторил на своем напевном, вятском,
говоре Чарыков. – Вы вот как об интересах купцов сказали, я сразу Прозорова,
Якова Алексеевича, припомнил. Вот кого нужно спрашивать. Вот кто, как никто
иной, в самую суть беды взглянуть может. Одно только… Очень уж своеобразный он
человек. На прием в вашу честь не нашел времени придти. Отговорился делами да
заботами.
- Кабы
прием тот не в мою честь затеен был, так и я бы отговорился, - засмеялся я. –
Признаться, я не большой любитель всяких таких… сборищ.
- Вижу
вас, ваше высокопревосходительство, а будто бы слышу Якова Алексеевича. Вот уж
кто не любитель! Его присказку, что, дескать, работать нужно, а не разговоры
разговаривать, у нас здесь каждый знает, - всплеснул руками губернатор. –
Редкостной энергичности господин… Да… Вы, Герман Густавович, непременно с ним
стакнетесь. Открою небольшой секрет: господин Прозоров, в некотором роде
зависть к вам испытывает.
- Вот
как? Отчего же?
- Так
это про вас говорят, что всякий, кто с вами дела начинает вести, в считанные
годы неприлично богат становится. А его завидки берут. Сам неоднократно слышал,
как Яков Алексеевич говаривал, что ежели бы он захотел до таких высот в
правительстве дойти, так и смог бы. А там сидючи, немудрено хорошим знакомцам
помочь мошну набить.
-
Мимо, - хмыкнул я. – Промахнулся ваш Прозоров. В стремлении всех вокруг облагодетельствовать,
коли человек того достоин, и достаток его во благо земле Отеческой пойдет, меня
в первый раз еще в Томске обвинили. Я тогда там начальником губернии пребывал.
Потом, как в столицу меня Николай Александрович вытащил, это уже массовым
явлением стало. Всякие… да… всякие разные господа ко мне в приятели стали
набиваться, чтоб с моих трудов в свои карманы деньги складывать. Только я и
туда свое условие привез: помогать только тем, кто не только о себе радеет, но
и об Отчизне.