- А в
основном? Там, где сельская община и на семью по пять десятин?
- Ну
что вы, ваше высокопревосходительство, уравниваете-то всех?! – воскликнул Булычев.
– По-разному везде. Где пришлых не подселяли, все давно друг другу родичи, да
староста с умом да хитринкой – там и живут, в ус не дуя. И на стол есть чего
поставить, и в рюмки налит чего имеется. А что на таких больше всего недоимок
записано, так бумага все стерпит. Верят они, что рано или поздно вспомнит о них
царь, да и отменит все эти лукавые долги. Но есть и такие места, где все
народишко мир не берет. Делят все свои клочки да наделы, по весне, бывает, чуть
не смертным боем за лучшие земли бьются. Там староста или назначенный, или свой
интерес вперед остального блюдет. Сам-то он, да родня его, может и неплохо живет-поживает.
А остальные – хоть с голодухи подыхай.
- Вас
послушать, так выходит, будто все беды от общин, - закинул я удочку. Вспомнилось
вдруг, как тот самый Столыпин с сельской общиной боролся, полагая, будто именно
она тормозит развитие отечественного земледелия. – Будто, ежели разделить землю
между семьями, а не общинами, так и лучше станет.
-
Может и так, - блеснул очками Прозоров. – Но то, что хитрить да лукавить такой
хозяин точно меньше станет. Иначе, кто же к нему осенью зерно покупать приедет,
ежели он всех обмануть норовит?
- А
потом, он свой надел между сынами поделит, - Булычев смотрел далеко вперед.
Отличное качество, для коммерсанта, мне кажется. – А те, промеж своих. И придут
внуки к деду с вилами да топорами ругаться, когда семьи свои прокормить не
смогут…
- Это
неизбежно, - пожал плечами я. – На всех земли не хватит, как ее не дели. Даже
если распахать целинные земли в Степном крае и в Сибири, наступит момент, когда
отцам нечего будет дать младшим сыновьям.
- Вы
так спокойно об этом говорите, Герман Густавович, - качнул бакенбардами Чарыков.
– Словно бы такая ситуация к лучшему.
-
Десять лет назад, в Томске, мы с компаньонами выстроили железоделательный завод,
- издалека начал я объяснять. – Тяжело в Сибири с железом. Думали, товар наш,
как горячие пирожки на ярмарке разлетаться станет.
- Я и
сейчас частенько сырье чесальное, лен да щетину, на железный инструмент меняю,
- кивнул Прозоров. – Кабы еще сам металл обрабатывать мог, совсем хорошо бы вышло.