А
начиналось все, по большому счету, с механических мастерских и маленького железоделательного
заводика, рабочих для которого мы от голодной смерти спасали. Датчане,
привлеченные вдруг уехавшей с мужем в страшную Сибирь, принцессой Дагмар, потом
уже были.
Одним
из самых продаваемых продуктов, производящихся на моем Томском Механическом,
как ни странно, стал простейший сепаратор на ручном приводе. Конструкцию мы честно
у датчан подсмотрели, немного модернизировали и на рынок выдали. Теперь,
считай, в каждой усадьбе сви собственные масло со сметаной делают. Вот железную
дорогу по нормальному, с мостами, достроят, мы своим маслом половину Европы
накормим. Вагон-холодильник тоже не слишком сложная штука. Простейший, понятное
дело. С двойными, хорошо утепленными стенами, между которыми закладывается лед.
Замороженную воду в пути подновлять придется, но это тоже дело не хитрое.
Чайковский!
И ведь не сказать, что гигантского роста, а одним своим видом и сединами народ
раздвигать умеет. Толпа перед Ильей Петровичем, как перед ледоколом, расступалась.
-
Герман Густавович, - чуть приподнял он фуражку. – Весьма рад вас видеть.
-
Взаимно, Илья Петрович. Взаимно!
А после, видимо посчитав, что официальная часть на том и закончена,
вдруг шагнул ближе, и распахнул объятия. На которое я с удовольствием ответил.
Нынешний
губернатор, Андрей Петрович Супруненко любезно выделил мне гостевые комнаты в
своем доме. В том, что я построил, и которому был первым хозяином. Перед отъездом
в столицу, продал строение Николаю Васильевичу Родзянко – назначенному исправлять
обязанности губернатора Томской губернии. Пока я наместничал, Николай
Васильевич в «Гостином дворе» ютился. Тоже, по своему, памятное место. И я там
жил какое-то время.
В
сожалению, Родзянко нас покинул. Слишком дотошным и ответственным господином
оказался. Ну и, по своему, отважным. Знал ведь, что в пересыльной тюрьме
свирепствует тиф, но все равно отправился туда с инспекцией. Не верил
протежируемым мною докторам, что они делают все возможное. Сам решил убедиться.
Ну и о том, что и сам заразился, никого в известность не поставил.
Легкомысленное отношение к собственному здоровью выказал. Нет, я не в упрек.
Пути Господа неисповедимы. По себе знаю. Коли начертано душе путь свой земной
окончить, так тут хоть как за здоровьем следи, все одно помрешь. Назначил Он
Герочке моему сосуд уступить пришлому из будущего, и как мы оба не
сопротивлялись, так оно и вышло.