Глава 2 Осень 246 года – Весна 247 года
В течение нескольких дней я перевозил в Лугово от своих рабов
полученный ими урожай, часть которого, согласно уговору с вождем,
мне надлежало безвозмездно передать общине. Потом, пару недель
давил на клиновом прессе семена льна получая масло, часть которого
вываривал, переводил в олифу. И только закончив со всеми этими
неотложными делами, при помощи и участии местных кузнецов,
гончаров, углежогов и прочих рукастых мужиков я взялся за куда
более амбициозный проект, за железо.
Шамотный кирпич из местных каолиновых
глин, месторождение которых было обнаружено нами с Плещеем еще
зимой прошедшего года в землях соседнего драговитского рода,
луговскими гончарами небольшими партиями производился еще с прошлой
весны. К этой осени, большая часть шамотного кирпича ушла на
постройку печей-каминов, им выкладывали непосредственно топочное
пространство печи. Но и то, что осталось после строительства печей
в домах наиболее авторитетных людей племени, было вполне достаточно
для сооружения новых кузнечных и кричных горнов и домницы высотой
под два метра. И уже после запуска всех этих производств можно было
развернуть беспрецедентную по местным меркам выплавку железа,
чугуна и стали. Леса для пережигания на уголь вокруг было просто
немерено, а весь бассейн р. Припяти являлся одним из богатейших
регионов по залежам железной руды, пускай и посредственного
качества.
Старый кричной горн мы разбирать не стали, по-соседству с ним
развернулось новое строительство. Рядом поставили навесы и уже под
мою диктовку гончары принялись выкладывать новые печи. Нужный
авторитет, чтобы меня слушали, слышали и выполняли мои
распоряжения, у меня успел сложиться еще в прошлом году, я тут
вообще считался выдумщиком-сновидцем, осененным богами или духами,
да и вообще мастером на все руки от скуки.
Провозились мы со строительством всех этих металлургических
печей до установления постоянного снежного покрова, то есть, до
начала декабря. Из-за недостаточной мощности ручных воздуходувных
мехов отладить в домнице производство одно лишь чугуна никак не
получалось, здесь ситуацию могло исправить разве только водяное
колесо, но чего не было, того не было, пока, по крайней мере. В
результате из-за недостаточной температуры в верхней части домницы
у нас образовывалось железо, причем, что немаловажно, железная руда
восстанавливалась раньше, чем получался шлак, да и само железо
сильнее науглероживалось. Для сравнения, в старом кричном горне все
происходило с точностью до наоборот, что негативно сказывалось на
количестве получаемого железа. А в нижней части домницы, где
температура под влиянием интенсивного дутья была выше, получался
жидкий чугун. Чугун у нас сразу же стал использоваться для
производства отливок, прежде всего на кухонную утварь вроде
чугунков и сковород, а негодный для литья чугун пускали вместе с
железной рудой на вторичную переплавку, получая таким способом
более качественное, по сравнению с сыродутным процессом, железо и
сталь.