Глава 1 Сентябрь 246 года
За время моего отсутствия в Лугово ничего кардинально не
изменилось. Из небольших окон и крыш домов клубами валил дым,
разнося по «граду» запах дыма с примесью готовящегося на огне
варева. Обдуваемые прохладным ветром, на заборах и плетнях
колыхались вывешенные на них для просушки одежда и прочий
непонятный хлам. Слышались кудахтанья куриц, гоготание чем-то
обеспокоенных гусей и похрюкивание бродивших по селению поросят.
Начинающие покрываться «позолотой» деревья роняли на землю первые
пожухлые листья.
Предсказуемо, что во время нашей
выгрузки с лодок самым оживленным и шумным местом в одночасье
сделался еще вчера пустынный и тихий речной причал. Здесь слышались
и радостный смех давно не видевшихся супругов и горестные стенания
жен, девушек и дочерей, потерявших в сражении своих мужей, братьев
и отцов.
Ближе к вечеру запылали костры, на
которых опаливали освежеванных свиней и прочую домашнюю живность.
Сегодня, в кромешной тьме холодной безлунной ночи, состоится пир
как по благополучно вернувшимся, так и тризна по безвременно
погибшим сородичам.
На утро следующего дня проснулся в полдень, в комнату дружелюбно
заглядывали солнечные лучи. На удивление, в доме стояла тишина, все
спали после ночных гуляний и даже дети… Кстати, надо сказать и о
них.
Кое-какие давно ожидаемые значимые изменения, во время моего
отсутствия, произошли на личном фронте. Ружица родила мне сына
Лютомира, а двумя днями Зорица родила дочку Видану. Волхв Яролик
лично «окрестил» детей. О том, чтобы меня дождаться и спросить мое
мнение насчет имен никто и не подумал. Ругаться я не стал, махнув
рукой, раз так здесь принято, то и хрен бы с вами!
Роженицы чувствовали себя вполне нормально. Принимавшая роды
повитуха была мною перед отъездом проинструктирована по поводу
гигиены – это единственное, но немаловажный аспект, который я мог
здесь и сейчас попытаться внедрить в медицинскую практику. И даже
для мытья рук сварил немного мыла, сильно напоминающее
хозяйственное и надеюсь со схожими антибактериальными
свойствами.
Приятные размышления прервала заворочавшаяся под боком Зорица,
едва проснувшись начавшая нашептывать мне в ухо о том, как она все
это время переживала за меня. Не прошло и минуты, как размеренное
дыхание Ружицы нарушилось, и первая моя супруга пробудилась. Едва
мы все втроем начали переговариваться чуть погромче, как в своих
люльках тихо запищали дети.
