Подруга тети Марины – Эсфирь Аароновна, вся усохшая, с металлическими зубами, оставшимися от старых времен, по-своему привлекательна, забываешь ее некрасивость из-за ощущения ее внутреннего благородства, молчаливой глубины понимания и сочувствия.
Другие старики – родственники моей подруги и ее подруг. Узкий круг стариков, оставшихся после крушения их судеб, много поживших и терявших близких.
Приглашенные: мой заместитель на работе и друг Анатолий Лисичкин, со смешными узко стоящими глазами над большим носом, стоически-кротким выражением лица, медлительный, погруженный в свои мысли; Марат, опекаемый мной наш технический работник, типичный представитель народности этой страны – крепыш с короткой толстой шеей, короткими руками и ногами, всегда улыбчивый, маленькие раскосые глазки таят такой ум и нездешнее знание, которое он не может выразить, и никто не сможет разгадать. И потому никто не знает, что он не идиот.
На столе тщеславия моей подруги вкуснятина из элитного магазина быстро таяла. Мужчины пили водку, женщины – вино. Эсфирь Аароновна лихо пила водку наравне с мужчинами.
Тетя Марина наигранно-весело, певучим молодым голосом расспрашивала меня о проблемах на работе, легко перескакивая на другие темы, а я пытался подробно отвечать, вызывая стыд жены, часто попрекающей: «Не открывайся перед людьми, когда этого не хотят!». Тетя Марина могла бы стать настоящим репортером – везде, у знакомых, в магазинах легко заводила разговоры и знала настроение всех слоев общества.
Я шутил невпопад, лишенный напора искренности. Наверно, все замечали это, но принимали как должное, ибо таковы нормы отношений.
Есть границы во взаимоотношениях между людьми: могу быть открытым с женой, некоторыми нравящимися ее подругами, кого знаю давно, с Толей и даже с теми, кого презираю. Разговариваю свободно, могу войти в их внутреннее состояние, подшутить, и они раскрываются, смеются или оскорбляются. И с врагом могу быть открытым. Но при общении с малознакомыми, даже очень нравящимися людьми, что-то меня останавливает. Например, с неблизкими родственниками по жене и подругами напряжен и почти официален, говорю невпопад, и лица сразу вытягиваются. А с Эсфирь Аароновной почтительно замолкаю. Что это за смена одного поведения на другое? Сколько оттенков преград между людьми!