Благо я заметил дверь в уборную. Только бы успеть дойти,
напиться, умыться и тогда точно полегчает. Дойти я успел и даже
повернул вентиль, но напиться мне так и не удалось. В глазах
потемнело, и я рухнул на каменный пол.
Очнулся я ночью от того, что замерз. Вода, перелившись через
край раковины, хлестала прям на меня. Я вымок до нитки. Собравшись
с силами, я поднялся, хлюпая по полу водой, закрыл вентиль.
Я вышел из уборной. Глянул в окно. Из черного неба на меня
смотрел желтоватый глаз луны. Время – ночь, я провалялся в уборной
весь вечер. Мне было всё еще хреново, но больше всего я жалел о
попусту потраченном драгоценном времени.
Сейчас оставалось только помыться и лечь спать, а утром пойти к
сэру Артуру и расспросить про старый город. Утро вечера, как
говориться, мудренее, стараясь немного себя успокоить вспомнил я
старую истину.
Утром я встал на рассвете. Быстро принял душ, оделся, сделал
разминку: отжался поприседал, поразмахивал руками и ногами.
Позавтракал на кухне, тоже очень быстро и пошел к сэру Артуру.
Старика я застал буквально на чемоданах. Он, поджав тонкие губы,
собирал вещи – основой его вещей были книги и склянки с
зельями.
– Сэр Артур, доброе утро! Вы куда-то собрались? – спросил я,
взяв сверху со стопки книг верхнюю и автоматически полистав ее.
– Доброе утро, ваша светлость, – не отрывая взгляд от своих
книг, которые он перетасовывал из кучи в кучу, видимо решая, какие
взять, а какие оставить, поздоровался сэр Артур. – Да, ваша
светлость, мой путь в стенах вашего замка окончен. Я стар и мне
пора уходить на покой, последние события мне это отчётливо
показали.
Старик говорил с упрёком, видимо досадуя, что ему пришлось
пережить пленение и унижения от сэра Арчибальда.
– Куда же вы пойдете? – растеряно поинтересовался я, откладывая
книгу на место и внимательно наблюдая за вознёй старика.
– В храме тринадцатого герцогства давно для меня есть келья, –
старательно не глядя в мою сторону, продребезжал сэр Артур. – Там я
смогу спокойно дожить свою старость, занимаясь науками и книгами.
Более того, вы должны понимать, что мой долг, рассказать жрецам
Триликого о случившемся здесь. И про то, что пострадали люди, и про
то, что вас не было на месте, чтобы нас защитить, хотя это ваш
долг.
Вот оно что. Стало противно до тошноты. Побежал, значит, как
крыса с тонущего корабля стукачить, что его бедного не защитили.
Именно этого, по всей видимости, опасался отец, а то, чего больше
всего боишься, обычно и случается.