Хозяйка всхлипнула и в который раз ударила кремнем
о кресало.
Судорожно втянула воздух и попробовала
снова.
Ворох искр. Слабый белый дымок. Темнота.
Кай неторопливо выбрался из-за стола.
Напуганная женщина услышала шорох, выронила огниво
и отступила назад, закрыв руками лицо.
- Осторожно, - сказал он. - На ведро
наткнешься.
Тьма оказалась проглядной. Кай ясно видел очертания
предметов и слабо подцвеченные золотым контуры женского
силуэта. В висках стучало, сердце прыгало, как после порции
хмельного.
Хозяйка заскулила, продолжая отступать. Ведро
опрокинулось, плеснула вода. Дети сидели тихо, как мыши.
- Вот что, - Кай разозлился. Вот дура!- Я пойду
наверх и спущусь через шестую четверти. Свари мне суп. Я не
знаю, как ты это сделаешь, но я хочу жрать, черти полуночные!
И ты мне его сваришь.
Он растянулся на чердаке, на чем-то сухом и
колком, уставившись в сизое небо, плывущее и пляшущее
над ним. Крыша больше не служила помехой взгляду.
Мысли метались и гасли, как искры в печи.
...взглядом леденит... пропищал в голове детский
голосок. ... убивец страшный...
Внизу стучали, шептались, грохнуло и разбилось
что-то глиняное. Заплакал ребенок. Потом все стихло, потянуло
сквозняком.
Кай понял, что замерзает, плюнул и спустился
обратно. Его встретила одна коза, неприязненно зыркавшая
через загородку. Вокруг тела животного тоже золотилось
неяркое сияние.
- И ты меня боишься, дурища стоеросовая, - парень
протянул руку.
Коза замекала, отпрянула, перескочила через
перегородку и умчалась в распахнутую дверь, стуча копытами.
***
В пустом холодном доме оставаться не хотелось, и
Кай выехал в ночь. Приведет испуганная тетка односельчан с
дубьем - кому охота?
Добравшись до кромки болот, он остановил
кобылу, задумался.
Деревянная осклизлая тропа вела вглубь трясины, но
выглядела достаточно надежной на вид.
В лунном свете поросшие мхом и осокой кочки
казались твердой землей, ступишь - и иди себе.
Чудовы луга, так говорили местные.
Ступишь - и потонешь вместе с лошадью, концов не
сыщут.
Не сыщут.
Кай привык бродяжить, с самого рождения - в седле,
в дороге, редкие остановки в трактирах, в фортах, черт знает,
куда занесет на следующий день. Толкнулось воспоминание,
размывчатое, как из прошлой жизни, как не с ним бывшее...
Горит камин, и Вир, живой, мрачный, усталый, сидит около
огня, вытянув ноги.