- Младший! - гаркнул тот и раскашлялся. - Потопчет
вас, паскуды.
- Не успеет. Что мы, дурни какие, твоих выродков
ждать? Нам терять нечего, сукин ты сын, Дарге Кровохлеб. В Клищер
уйдем.
- Ищи ветра в поле! - захохотал Зяблик.
Дарге Дорхан обвел толпу яростным взглядом. Похоже,
он только сейчас понял, что холопы заманили его в ловушку не
случайно, а намеренно. И что затеяла все Каня, у которой изба
была чище и больше, а стряпня неизменно хороша. А про мужа ее
Зерба, за нерасторопность привязанного во дворе на целую
зимнюю ночь, Дарге напрочь забыл.
Ветер донес облако сажи, осыпал толпу хлопьями
пепла. Грохнули копыта в стену сарая, взвизгнула лошадь.
- Не уйдете далеко. Плюю на вас, мразь
косорылая.
Он плюнул, но не достал. Важ Карнаухий, здоровенный
мужик, до глаз заросший рыжим волосом, дернул веревку и
рявкнул:
- А ну, пшел! Варежку захлопнул! Шевели
костылями!
Без коня и меча, без свиты, Дарге Дорхан не внушал
и десятой доли того ужаса, что превращал людей в грязь
бессловесную.
- Кончилось твое время, сволот! - заорали в толпе.
- Ща тебя за яйца прищемим, посмотрим, кого ты там потопчешь!
Топтун нашелся. Ща по-другому запоешь.
- Идите уже, - прикрикнула Каня.
Она пропустила мужиков вперед и двинулась за Дарге
след в след. Того мотало на привязи, но он то и дело норовил
выпрямиться и плечи развернуть. Лорд, иттить. Она стиснула
зубы. Найлы - и то лучше, чем проклятый лорд Верети, хотя все
они душегубы разбойные. Найлы хоть не глумятся, даже
пьяные.
В лес вела еле заметная тропинка. Птицы в ветвях
уже свиристели вовсю, далеко-далеко продолжал выводить рулады
соловей. Ковер кислицы под ногами пестрел белыми звездочками
- будто молока наплескали на землю между стволов.
Открылась поляна, в центре ее стоял дуб - большой,
раскидистый, расколотый недавней грозой почти до самого
комля. Землю усыпали щепки, мелкие веточки и листья. Запах
свежей древесины и подвявшей зелени защекотал ноздри. Ярко
светился разлом на темной коре, в разломе, чуть выше
человеческого роста, виднелась распорка-чурбачок.
Дарге подтащили к дубу, тыкая в спину кольями и
вилами. Он зарычал, уперся было, рывок веревки повалил его на
колени.
- Вставай! - заорал Важ, намотав веревку на кулак,
пиная упавшего ножищей в сыромятной чуне - злобно, но без
особого успеха. - Вставай, мать твою через лавку в мертвый
глаз!