На каждое вторжение в подсознание требовалось разрешение Комиссии, потому что с паразитом разум другого человека становится оголенным нервом, с которым талантливый мыслитель способен проделать всякое. С паразитом можно провести даже внедрение – самое опасное деяние, на которое способны мыслители. Многие боялись материалистов с их способностью извлечь из сна кошмар, но внедренная мысль… разве это не страшнее?
Зоя и правда предпочла бы все сделать сама, не имей она таких ограничений. Но ни один материалист не всесилен настолько, чтобы действовать самостоятельно, даже почтенный Юки Хирано, рожденный в сильнейшей семье материалистов, не способен вторгаться в разум без напарника-мыслителя.
— Паразит пока под вопросом, — обозначила Зоя. — Опасно.
— Но мы ни черта не найдем, не подобравшись к самим фон Регенсбергам. Это невозможно, бабушкины пятнадцатилетние поиски лучшее тому доказательство. Что она смогла добыть? Почву из-под их замка? Вот так победа! А нанятый частный детектив и вовсе канул в бездну… ты не хуже меня понимаешь, Зи: можно сколько угодно осторожничать и разглядывать зловещий замок издалека, но пройдут десятилетия, а у нас, быть может, к почве добавится бутылка вина из их подвала. Любовь Константиновна натравила тебя на вражеское семейство, точно зная: ты… — Тая осеклась и закончила без прежнего пыла: — …ты не боишься идти до конца. И сделаешь это ради бабушки, но не из-за великой любви к ней, а из-за преданности, которую сама же нарекла правильной. Видишь? Я понимаю тебя все больше и больше, сестра.
— Предлагаю на время забыть о бабушке.
— Прости, розе развязывает мне язык, — Тая тяжело поднялась с кровати, прошла к бару и налила еще вина. Подхватила виноград, сыр и мед, и с добычей вернулась обратно: — Для паразита нужна жертва. Фон Регенсберг, через которого мы проберемся в их логово, чтобы понять, за какую ниточку дергать дальше. В чьих воспоминаниях хозяйничать.
— У меня есть пара идей, — ответила Зоя.
Зое еще не приходилось бывать на гонках и даже ими интересоваться. Нет, она слышала, что подобный вид спорта существует, но в другой от нее реальности. Где виатор и где какие-то гонки… казалось бы. Но некто Эрих фон Регенсберг рассуждал иначе. Будучи потомственным мыслителем из известной семьи, он выбрал путь публичного виатора.