Как раз завтра и решится вопрос с девчонкой — стоит ли
продолжать держать ее рядом, или лучше отправить домой.
***
Парочка следующих походов за покупками прошла без проблем, но
потом нахал появился снова и стал еще настойчивее. Видимо,
предыдущая встреча, когда Альсарана не смогла дать ему никакого
отпора, зарядила его уверенностью до самой макушки. Мужчина
пристроился в паре шагов за девушкой.
— Привет, Альса. Как твои дела?
Девушка предпочла проигнорировать вопрос и даже не
обернулась.
Это стало ошибкой — мужчина не отстал, как она втайне надеялась.
А когда они проходили через узкий переулок, и вовсе сделал то, что
нормальный человек делать бы не стал — использовав способность,
догнал девушку и ухватил за волосы.
— Только попробуй закричать, сука, — грубо зажал мужчина девушке
рот хрубой, шершавой ладонью. Вторая рука исчезла с волос, чтобы
спустя
Альса забилась в панике, пытаясь вырваться, но максимум, на что
были способны хрупкие руки девушки — это царапать ногтями запястье
ублюдка.
Она была готова умолять о помощи кого угодно.
И кое-что откликнулось. Не бог, не случайный прохожий, а
собственная сила.
Нет, руки не обратились в материальную иллюзию когтистых лап,
хотя Альса смогла бы провернуть и это: если представить весь
жизненный опыт — как стеллажи с книгами, то рядом с пятью-шестью
невысокими стеллажами девушки на краткий миг появились тысячи
других. И со всей памятью девушка получила и представления о
хранящихся в этой памяти возможностях.
Кабал спрашивал — умеет ли она строить иллюзии? О, она столько
знала об иллюзиях, что могла бы поучить этой магии местных
седовласых магистров. И в этой грани магии девушка добилась далеко
не самых впечатляющих результатов — действительно умелой она
считала себя в другом.
«Выпей его», — шепнул кто-то изнутри. И вся дополнительная
память исчезла, оставив после себя пару книг — необходимые для
выхода из текущей ситуации знания. Обычная девушка, погибшая после
знакомства с потусторонним, снова стала обычной. Почти.
В переулке мгновенно взвихрился воздух. Пятачок, на котором
стояла маленькая брюнетка, заволокла мелкая пыль. А когда пыль и
мелкий мусор опали, долговязый хрипел, валяясь на земле. И хрипеть
ему оставалось недолго: если душа может жить без тела, то тело без
души — не может. Оболочка доживала последние мгновения: мычала,
тянула руку в сторону девушки, умоляя вернуть самое важное, но
произнести не могла ни слова — мыслить бездушная оболочка попросту
не умела.