— Я понял вас, тетя, — оскалился я. Моральная пощечина от
женщины вышла неощутимой — я ее знал только по памяти пацана. А вот
ему было бы очень больно такое слышать.
— Ты, конечно, можешь в суд обратиться, но только не верю я, что
судья тебе навстречу пойдет, — будто не слыша меня, продолжила
женщина. — Не верю, что хоть кто-то в этом городе тебе пойдет
навстречу. Да и деньги нужны, чтобы судиться, а для заработка денег
нужен талант, которым ты обделен. И тетей больше меня не зови. Ни
меня, ни себя, ни других людей не обманывай, не скованы мы
родственными узами: теперь для тебя я — госпожа Вильена.
— Ну, раз такие дела, прогоните бродяг с земли моих родителей.
Иначе, пока суд будет длиться, загадят они там все, погнут кованый
забор и садик унавозят, а мне потом убирать за ними.
И, не прощаясь, направился в таверну.
Могу себе позволить шикануть и снять там комнату. У меня
остались две серебряные монеты, а мне и одной хватит, чтобы снять
комнату на семь дней. Или же на половину этого срока, но с обильным
питанием. Не думаю, что хозяин будет так уж против.
Когда я вошел в таверну, сидящий за столами люд не обратил на
меня особого внимания. Посмотрели мельком, не прерывая разговоров,
и отвернулись. Вот такое отношение мне по душе, а то было у меня
опасение, что начнется очередная «шутка», типа той, что едва не
произошла на воротах.
Вот здесь дядька Ламберт, стоявший за стойкой, отреагировал
правильно. Он не стал орать на все заведение, что к ним забрел
неудачник, никак не высказал своего отношения ко мне. Более того:
не спросил, есть ли деньги и не предложил убираться прочь. Хотя уж
кто, а хозяин таверны должен знать все слухи, в том числе и о моем
недостатке. Теперь уже мнимом недостатке — пусть мой ранг все еще
остается нулевым, но класс я получил, как и систему, с которой
можно легко и непринужденно обогнать любого местного
призывателя.
— Чего угодно?
— Можно устроить мне комнату на три дня, чтобы с трехразовым
питанием? — и с щелчком выложил на столешницу серебряную
монету.
Мужчина поскреб широкими толстыми ногтями щетину, а потом пожал
покатыми плечами:
— Можно, чего нет-то. Держи, — снял он с крючка и протянул мне
ключ, к которому крепилась и бирка с номером комнаты. — Ужинать чем
будешь? Есть греча с мясом, есть картошка с гуляшом.