Я вынул из кошеля серебрушку, другую.
— Все еще не вижу необходимой суммы, — оскалился торговец.
После короткого, но яростного торга пришлось отдать семь
серебряных: взамен получил нож, который от обычного отличался
помещенным в рукоять тусклым кристаллом.
Теперь мне нужно к городским конюшням. Насколько я знаю, там
можно взять в прокат лошадь и даже повозку. Некоторые крестьяне из
соседних деревень, приезжающие с двумя-тремя телегами, по мере
продажи овощей, шкур или иного товара выставляют освободившихся
лошадок с телегами в самодельный загончик рядом с конюшнями, и
готовы сдавать в аренду за малую монету.
На конюшнях меня ознакомили с ценниками. Оказывается, лошадь
сдается не меньше, чем на пару дней, и вместе с повозкой обойдется
в шесть серебряков. Грабительская сумма!
— А вдруг ты вор какой? — спросил подросток, который и отвечал
за городских лошадей. Парнишка шмыгнул носом, стер рукавом соплю и
добавил. — Плата ведь за риск!
Как завышенный ценник мог помешать мне уехать с лошадьми в
закат, я так и не понял, потому плюнул и вышел из конюшен к
крестьянам. Вот только и те сдавали лошадей за не слишком уж
отличающуюся цену. Благо, нашелся другой вариант: у самого края
поставленного крестьянами загона стоял ослик. Неподалеку и повозка
для него нашлась: миниатюрная совсем, на такой только детей катать.
Но для моих планов более чем подходила.
— Почем будет ослика с повозкой взять до вечера? — спросил
я.
— Дык, смотря в каком состоянии вернешь, — почесал голову
мужичок. — А залога за наём будет полторы серебрушки. Если животина
в порядке будет, половину серебрушки обратно отдам, а ежели это
самое... заэтываешь животину, в общем, не обессудь.
Я передернулся от косноязычия крестьянина. Такими выражениями
мой слух в этом мире еще не ласкали.
— Согласен, — быстро сказал я, чтобы не болтать с этим человеком
больше необходимого. — Запрягите осла. Вот деньги.
Крестьянин сноровисто запряг ослика в повозку, сгреб с ладони
монеты, и спустя несколько минут я уже шагал к воротам.
На воротах, как и вчера, стоял дядька Пит, а вот Кирбы, который
заступился за меня в прошлый раз, не было — вместо него в паре с
толстяком стоял какой-то новичок, с которым я и знаком не был.
На выезжающих из города пристального внимания не обращали: пока
толстяк ходил вокруг повозок какого-то купца, новичок мазнул
взглядом по пустой повозке и без всяких слов пропустил меня дальше.
Пит меня даже не заметил.