Курсанты зааплодировали. Борис тоже аплодировал, но выглядел
разочарованным. Ожидал, что его одного посчитают за десяток, что
ли? Шестьдесят один к пятидесяти девяти — это действительно
отличный результат! В прошлом году, как и во многие предшествующие
годы, ни о чём подобном никто и мечтать не смел.
Мне было интересно, скажет ли Калиновский о том, что в академии
будет учиться наследник российского престола. С одной стороны —
вопрос престижа, таким фактом грех не похвастаться. Особенно в
присутствии прессы — представителей которой за оградой академии
толпилось немало, от вспышек фотокамер рябило в глазах. А с другой
стороны, Борис не любитель привлекать к себе внимание. Для
человека, который всю жизнь провёл под неусыпным наблюдением врачей
— ожидаемо, в общем-то. Подозреваю, что он и в академию поступил в
том числе для того, чтобы избавиться от надзора... Наивный. Мой
наметанный глаз уже определил в толпе наставников, одетых в
коричневые сюртуки, два новых лица.
Наставники — не путать с преподавателями! — следили за
соблюдением нами дисциплины. В большинстве своём это были унылые
дядьки возрастом около сорока. Два бравых молодца лет по двадцать
пять возвышались над их строем на голову.
Готов поставить медный грош против прыжка с крыла самолёта на
то, что эти ребята прикреплены к первому курсу. Вон, с цесаревича
глаз не спускают. И это — только те люди, что бросились мне в
глаза. А тут наверняка присутствуют и другие. По крайней мере, я на
месте Его Императорского Величества пускать это дело на самотек
точно не стал бы, приглядывал бы за отпрыском. Браслет, блокирующий
Тьму, с руки цесаревича никуда не делся, конечно. Но — мало ли. Как
говорят в этом мире, бережёного бог бережёт.
— Хороши, да? — негромко вздохнули у меня над ухом.
Замечание относилось явно не к новым наставникам. Вздыхал
Анатоль Долинский, мой лучший друг. По совместительству — первый
бабник академии. То, что девушки, которых он клеил, в подавляющем
большинстве западали на меня, Анатоля не смущало.
— Хороши, — согласился я.
О ком говорит Анатоль, нетрудно было догадаться. Рядом с великим
князем Борисом Александровичем стояли две девушки
первокурсницы.
Выше щуплого цесаревича на полголовы, стройные, длинноногие и
весьма фигуристые. Блондинка и брюнетка, с загорелыми лицами и
остриженными по плечи волосами. Парадная академическая форма сидела
на них как влитая.