Мужчина попал к нам с черепно-мозговой травмой в состоянии комы несколько месяцев назад. Его привели в чувство, черепушку подлатали… и он всё это время у нас по отделениям мигрировал то с одним, то с другим… но, увы, с тех пор, как пришёл в себя, ничего толком вспомнить не мог.
Только то, что зовут Кирилл. Фамилия — Вехин. Но ни города откуда он, ни места работы… никаких других подробностей личной жизни — вспомнить не смог. И даже обращение в полицию результата не дало, потому что к ним не поступало заявления о пропаже человека с приметами нашего пациента.
Нам его было жаль, вот и держали до последнего.
— Спасибо, вашими стараниями, — вымученно, но благодарно улыбнулся Кирилл. Не просто так говорил, я почему-то его особенно жалела и уделяла внимания больше, чем другим… Наверное, потому что мне с ним было приятно общаться.
— Выглядите хорошо, — бегло пробежалась глазами по его лицу, черепушке, большей частью заросшей волосами.
— А вы — отвратительно, — был прямолинеен Кирилл.
— Ну спасибо, — отыграла обиду я. — Я так спешила, вышла не в свою смену, а вы…
— Я это ценю, — усмехнулся он. — Приятно знать, что самая милая медсестра поменялась сменой, чтобы самолично отдать мне документы на выписку.
— Как? — перестала улыбаться я. — Вас уже выписывают?
Я знала, что это должно случится, но как-то… за «охотой» на мужиков, упустила этот момент из вида.
— Сегодня обещали…
А уже держа выписные документы в руках и стоя перед Кириллом, собирающим в пакет скудные пожитки, которые у него появились в качестве гуманитарной помощи благодаря женской части медперсонала нашего отделения, почувствовала себя не в своей тарелке:
– Вот это ваше, — протянула ему анамнез и зачем-то уточнила: – И куда вы теперь?
Не скажу, что подобным интересуюсь у всех или так прикипаю к каждому нашему пациенту, но Вехина выделяла из толпы. Хотя я бы его вообще не назвала интересным или красивым, скорее мрачным и даже немного пугающим. И дело не в особенностях черт лица, а из-за травмы головы, после которой черепушку разукрашивали уродские швы, заползающие и на висок, лоб, скулу. Скорее всего дело в том, что мне с ним было приятно общаться. Довольно высокий, по крайней мере, по сравнению со мной, крепкий по телосложению. С мужественным лицом, которому небритость добавляла суровости, и очень глубокий, вдумчивый взгляд. Вехин не был быстр на язык, не лёгок в общении: ни шутник, ни весельчак, ни пустозвон — каждый его ответ был взвешен, вопрос обдуман, и этим он меня особенно подкупал.