Георгий вспомнил, что было с Колей, когда он пропел ему
частушку. Это был второй рабочий день в бригаде, когда он, после
армии, устроился в институт. Сидели в курилке, в перерыв.
- Ну дембеля, расскажите что-нибудь смешное из армейской жизни.
Анекдот какой-нибудь - Коля смотрел на Славку и Георгия - Я люблю
смешные истории.
- Есть частушка – вспомнил Георгий. Её пел под гитару один из
дембелей, родом из Карелии.
- Давай частушку - согласился Коля, уже улыбаясь
- Шёл я лесом-просекой,
Нашёл пизду с волосиком,
Волос сбрил, а кунку съел,
Только секиль захрустел
Не успел Георгий договорить последнюю строчку, Колька покатился
со смеху, хватаясь за живот. Георгий смеялся, глядя, как смеётся
Колька. Остальные, в курилке, тоже смеялись, заразившись Колькиным
смехом. Просмеявшись, отдышавшись, и протерев глаза, Колька, с
кривящимися губами, готовый, вот-вот, снова закатиться, проговорил
- Ну-ка, ещё раз. Как там? - и начал первую строчку. Вторую
проговорил Георгий, а третью и четвёртую, по памяти, Колька. Но в
последней смог выговорить только -Только сек … - и снова
закатился, зажимая живот. Остаток перекура, он, несколько раз
пытался проговорить частушку полностью. Но так и не смог: каждый
раз закатываясь хохотом и хватаясь за живот.
И весь остаток смены, встретив Георгия, Колька останавливался,
его колени подкашивались, губы кривились и, вытягивая правую руку,
он начинал хохотать.
- Тебе не идёт материться. Ты не такой. Не мужлан.
Георгий вспомнил, как напрягалось всё нутро, когда он слышал
матерную речь на улице. Тогда ему было семнадцать лет.
- Пойдём в дом. Я замёрзла и спать хочу - Алла, прижимаясь к
Георгию, подтолкнула его к гостинице.
1 М. Дудин Солдатская песня
2 Драгоценный камень
Глава пятая День второй (вторник)
Ночью в деревне тишина. Даже собак не слышно. Петухи пели, но в
гостинице, с петухами, никто не встал.
Бабе Варе не спалось. Год назад она схоронила Фёдора, и осталась
одна. Детей у них не было. Не дал Б*г. Корову пришлось продать,
одной уже не управиться. В придачу, продала и сено, а вырученные
деньги отложила на чёрный день. Пропел первый петух. Ему
откликнулся другой. Третьего, она, не услышала. Видимо пел где-то
на другом конце деревни. Баба Варя вздохнула; когда была Марта, она
вставала, одевалась и готовилась к дойке. Прошёл уж год почти как
продала Марту, а привычка, просыпаться с первыми петухами,
осталась. Сон не шёл, и она встала, оделась и заправила кровать.
Подушки взбила, и положила в изголовье, одну на другую. Спать с
одной подушкой она не смогла: снился покойный муж, с подушкой в
руках. Он перестал сниться, когда она догадалась вернуть его
подушку, убранную в сундук, на место.