Мы спрыгнули в высокие кусты, а
фургон покатил дальше. Перекатившись, замерли в кустах. Пару минут
ничего не происходило, мы просто сидели и прислушивались к
вечернему лесу, но потом Старик поднес палец к губам. Недалеко от
нас хрустнула ветка и птица вспорхнула из-за дерева. Не поднимаясь
в полный рост, мы двинулись на звук. Старик шел первым, я прикрывал
ему спину.
В голове было пусто, все движения
выполнял на автомате: пригибаюсь и перешагиваю через поваленное
деревце, потом приседаю и прислушиваюсь. Все это я повторял за
учителем. Так мы прошли еще минуту, присев возле куста, стали
прислушиваться. Шумела листва от порывов ветра, издалека слышно
было пение птиц. Я осмотрелся и понял, что остался один. Сидящий
рядом со мной Старик исчез, словно его тут и не было. Я, перехватив
глефу двумя руками, двинулся дальше.
– Замри! Брось. Оружие брось, сказал,
– тихий голос раздался у меня за спиной, – не балуй, бросай
палку.
Я не стал рисковать и положил на
землю глефу, встать мне не дали, около горла замер кинжал.
– Дернешься - покойник. Замри.
Меня стали обыскивать, при этом
кинжал неприятно царапнул кожу. На землю упали мои ножи.
– Пустой. На колени, – все тот же
голос отдавал команды.
Мне ничего не оставалось, как
подчиниться. Медленно, не делая резких движений, стал опускаться на
колени.
– Сколько вас? И где второй? – также
тихо произнесли мне на ухо. Тяжелое дыхание ударило в нос, смесь
каких-то трав, затхлой воды и мокрой кожи.
– Теперь руки вытяни вперед.
Я не сопротивлялся, так как не мог
определить, один у меня за спиной противник или несколько. –
Молодец. Тихо, тихо. Так держи.
– Дяденька, я по грибы тут. Не
убивайте, один хожу тута, – надо было ломать эту игру и прикинуться
дурачком - мне подумалось здравой идеей. – Пошел поглубже, тута
крупные растуть. Не убивайте, всеми пресветлыми заклинаю. Грех
это.
– Ага, что-то ножичек большой с собой
взял.
Я увидел движение, и чей-то сапог
пнул глефу, от чего она откатилась в сторону.
– Так тута, чай, и медведи водются –
продолжил я прикидываться. По звукам рядом со мной был один
противник, но я и его не услышал, и потому надо заставить говорить
тех, кто молчит. – Давеча мы с дядькой такого сраму натерпелись. На
такого бурого нарвались, что все штаны изгадили. Так и бежали,
смердя и крича.