— Ты чего наделала-то, дура, — всплескивает руками соседка. – Косу отрезала, бестолочь! И куда ты пошла? Выгнала я козла этого!
— Извини, - выдавливаю я. — Мне нужно одной побыть.
Выхожу из квартиры.
– Бутылку мне купи, - кричит вслед Людка. – Я об Армена все разбила!
Поневоле улыбаюсь. Но остаться сейчас не могу. Хочу одной забиться в тёмный уголок, чтобы никого-никого не было, и просто сидеть молча. Ни о чем не думать, особенно о прежней жизни — слишком больно сравнивать.
Бутылку я купила. И маленькую шоколадку - надеюсь за водку Люда денег вернёт, у меня уже нет почти. Села за домом, на лавочке. Место необжитое, тут только бабульки днем судачат. Сижу. Темно уже, страшно, надо домой идти. Но…везде страшно.
Из темноты белым пятном выплыла кошка. Коротко мурлыкнула, запрыгнула на лавку рядом со мной, потерлась о мою руку. Худая, ужасно - даже в потемках ребра пересчитать можно. Но главное, не это - живот. Поразительно большой живот, словно приклееный к худому тельцу.
— Нет у меня ничего покушать, - опечалилась я. — Только водка, и шоколадку я уже съела…прости.
Кошка вздохнула, совсем по человечески, но все равно не ушла - рядом села, лапками перебирать и мурлыкать.
— Ты совсем, как я, — сказала я кошке. — Такая же тощая, беременная и бездомная.
Та снова печально в ответ вздохнула, и я решилась вдруг. А почему бы и нет? Хоть какая то польза от меня будет, ночи холодные, кошка так худа, и котята помрут, и она.
– Пошли вместе жить… У меня в холодильнике молоко есть и сосиска.
Подхватила на руки ничего не понимающую от удивления кошку, и к себе понесла, в съёмную комнату, за которую платить через неделю.
4. Глава 4.
Шерхан.
Костяшки в кровь сбиты. Руку сжимаю — не болит.
Вообще не чувствовал боли. Только злость, ярость.
Игнат сидел напротив, руки за спиной связаны, изо рта кровь течет. Глаза заплыли, оскаленная кровавая пасть зияет дырами в том месте, где раньше были зубы.
— Придурок долбаный, — сплюнул он, кровь потекла по подбородку. Я подошёл и снова врезал ему в рожу:
— Хлебало свое заткни, тварь. Где она?
Вяземский молчал, лыбился только, чем доводил меня до приступа. Да, я искал его, чтобы отомстить. Он пытался меня подставить, убить, а такое не прощают. За такое — только пролитой кровью расплата. Но не меньше меня интересовало, куда делась Белоснежка.