- Экономия должна быть экономной, –
перефразировал известное выражение Андрей.
- Правильно понимаете политику партии
и правительства, Ольховик, – принял шутку командир. – Но помните,
что экономия хороша лишь в том случае, когда не вредит здоровью.
Если вам придётся спасать свою жизнь или жизни своих товарищей,
используйте для этого все доступные средства. Слышите? Всё, что
имеется под рукой.
Остаток дня ушёл на то, чтобы
доукомплектовать снаряжение. Вещмешки выдали не просто так, их
требовалось наполнить. Вот и наполняли. Дубровский только успевал
бумаги подписывать: у интенданта за вторые комплекты нижнего белья,
ватные штаны и телогрейки, у начпрода за сухие пайки, у медика за
аптечки... Медиком, кстати, была единственная на весь лагерь
женщина бальзаковского возраста, ещё довольно стройная, моложавая и
в меру симпатичная Верочка Ивановна с редкой фамилией Удод. Вечером
после тренировок у её палатки с красным крестом постоянно топтались
молодые, не избалованные женским вниманием лейтенанты. Кому
таблетку дать, кому царапину йодом смазать, кому температуру
измерить. Словом, поводов у находчивых вояк всегда хватало. Хорошо,
что пустяковых, не то вмиг бы отстранили от операции, чем
начальство, собственно, и пригрозило. Поток страждущих мгновенно
поредел, но не иссяк. Два-три человека в день всё же посещали
медсанчасть, стараясь не мозолить глаза командирам. Лишь бы хоть на
мгновение почувствовать на себе прикосновенье нежных, заботливых
рук Верочки Ивановны.
Она всё понимала и терпеливо
выслушивала каждого, улыбаясь так нежно и беззастенчиво, что
«пациенты» покидали палатку неизменно в добром расположении духа,
окрылённые уже одним общением с прекрасным полом.
- Ребята, наша Верочка ещё и
психолог, – уверенно заявил после одной такой встречи Ольховик. –
Вот ничего не собирался ей рассказывать, и она особо не
расспрашивала, а выложил всё, как на духу. Сам не знаю, как так
вышло. Из меня просто пёрло. Понимаете? Будто кран открыли на
всю... Зато потом такая лёгкость внутри. Сердце радуется. Не могу
описать это чувство...
Если даже Андрей был не в состоянии
подобрать нужные слова, об остальных и говорить не приходилось. Но
чувствовали все одинаково, поэтому прекрасно понимали друг друга. В
том числе надменный Лавров. Когда речь заходила о Верочке Ивановне,
у того совершенно непроизвольно разглаживалось лицо и появлялась
едва заметная улыбка.