Было не ясно, по-прежнему ли по
левую руку Суя или… уже другая река. Она стала более полноводной,
пенистой и еще более грязной. Но самое главное – река текла в
обратном направлении.
- Аня, сама подумай… если бы я уснул
и отпустил руль, мы бы уже через сотню метров или съехали в воду,
или врезались в какое-нибудь дерево. Это та же речка…
- Тогда почему изначально мы
двигались по течению, а теперь против..?
- Может быть… Просто… Ладно, - Макс
поскреб затылок, - Давай запишем это.
- Запишем что?
- Ну, как река сменила направление…
На фоне этого отвратного неба, умирающего леса и увешенного
тряпками дерева получится очень… атмосферно…
- Дешево получится, а не атмосферно,
- вздохнула Анка, осматривая округу, - К тому же, это тебе не
Иордан, чтобы воды повернули вспять…
Она прошла еще немного вперед и
улыбнулась, поманив Макса. Приблизившись, он увидел, что они стоят
на вершине одного из четырех, слившихся воедино, пологих холма,
образующих что-то вроде естественного углубления в ландшафте – тот
самый распадок. Холмы густо заросли узкими лесополосами,
перемежающимися каменистыми участками на Севере, возделанными
полями на Западе, и речушками и ручейками на Востоке и Юге. Все это
едва уловимыми спиралями закручивалось книзу, а в самом низу и
прямо по центру своеобразного кратера располагалась искомая
деревушка, своей убогой серостью напоминающая застывший, прокисший
осадок на дне немытой миски.
Впрочем, Анкина улыбка быстро увяла,
когда она посмотрела на Сую – единственную здесь полноводную реку,
которая, словно артерия питала деревню, спускаясь с холма и теряясь
в густом лесу слева от деревни. То есть не спускалась, а…
поднималась по холму, убегая прочь от деревни.
- Ну, теперь, что скажешь? – спросил
Макс, наблюдая за ее изумлением, - Сбился с дороги, говоришь?
Внутри у нее что-то болезненно
сжалось, защемило. Будь она одна, она немедленно села бы за руль и
сдала назад. Нечего тут делать… Реки не должны течь вверх по
холмам…
- Давай… снимать, - Она взяла себя в
руки и попыталась найти источник света, чтобы занять правильное
положение. Но вокруг было статично, тихо, темно и беспросветно.
Черные, тяжкие тучи так низко висели над холмами, что, казалось,
если подняться на цыпочки, до них можно дотянуться рукой.
Макс пристроил на плечо камеру и
навел ее на подругу, в который раз поражаясь, до чего же камера
любит ее. В простой – бескамерной - жизни Анка была всего лишь
симпатичной девчонкой, каких миллионы. Если смыть с нее и так
небогатую косметику, и вовсе получится серая мышка. Но стоит
навести на нее объектив, как перед зрителем появляется этакая
анимешная красотка с огромными глазищами, маленьким ротиком, острым
подбородком, пышной гривой платиновых волос и аппетитными
формами.