Тела
убитых обильно устилали землю, слышался свист разрезающих плоть
клинков, азартные крики, и над всем этим то и дело раздавались
хлопки, испускающие после себя в небо облачка сизого
дыма.
Почти не вооруженные ополченцы
сражались с ожесточением, но у них не было шансов. Ксаросу не раз
приходилось видеть подобное, когда лучше обученный и оснащенный
противник разбивает более многочисленного врага. Единственный
вопрос вызывали непонятные штуки в руках панцирных солдат,
несомненно использующиеся в качестве оружия.
-
Секъярхк! – вдруг ругнулся Догар и совершенно неожиданно молнией
метнулся вперед. На солнце сверкнул выхваченный из ножен клинок, а
в следующее мгновение фигура в белых пластинчатых доспехах, как
призрак возникла в рядах атакующих железнобоких воинов.
И
началось избиение. Настоящее избиение, которое мог устроить только
настоящий мастер клинка, прошедший курс обучения, который выдержит
далеко не всякий сорг.
Догар был великолепным воином, он знал что
такое эффект неожиданности, и воспользовался этим по полной. Его
клинок был быстрее молнии, его движения напоминали мерцание. У
атакованных не было шансов – только умирать, не понимая, откуда
появился белый призрак, принесший с собой смерть.
-
Зачем он вмешался? – не поняла Ксана, хладнокровно наблюдая, как их
товарищ убивает панцирных солдат одного за другим.
Они
пытались оказать сопротивление, действительно пытались, но у них
ничего не выходило, сорг в молочного цвета боевых доспехах с
длинным узким клинком двигался слишком быстро для человеческих
глаз.
Пластинчатая броня не сковывала движения
Догара, позволяя находиться чуть ли не в двух местах одновременно.
По крайней мере такое впечатление создавалось у нападающих. Он
возникал за спинами, наносил сокрушительный удар и тотчас исчезал,
не давая нанести по себе ответный выпад.
Клинок из зачарованной стали с легкостью
разрубал железо, вспарывая его четким разрезом. Поделки туземных
кузнецов не могли защитить своих хозяев, возможно впервые в жизни
почувствовавших, что такое настоящий ужас.
Догар убивал, и всем видом показывал, что
никого с прогалины отпускать не собирается, и понимание этого факта
вызвало страх, толкнувший еще недавно дисциплинированных солдат к
беспорядочному бегству.
Не
дождавшись ответа, Ксана повторила вопрос: