Оскорбляться Мартин не собирался, а
вот получить побольше информации был не прочь.
— И так и живет особняком? Ни с кем
не сдружился?
— Так тру… черный маг же, — быстро
исправился владелец питейной и снова бросил на Марта опасливый
взгляд. В том, что он тоже маг, тот знать не мог (Мартин намеренно
сдернул с волос шнурок, позволив им завесить ухо, едва вошел
внутрь), но явно догадывался или просто осторожничал молоть языком
при незнакомце.
— А белый что? — уточнил Март, сделав
вид, что не заметил оговорки.
— Какой белый? — в свою очередь не
понял собеседник.
Та-а-ак…
Если до этого Мартин сидел
вполоборота, то теперь повернулся к стойке всем корпусом. И, должно
быть, в этот момент у него сделалось крайне красноречивое выражение
лица, потому что хозяин невольно попятился.
— Белый. Светлый маг. Целитель, —
отчеканил Март, впившись в струхнувшего хозяина взглядом. — В
Пятилесках нет белого мага?
Кадык на заплывшей жиром шее
испуганно дернулся.
— Н-нет, господин. Уже полгода, как
отозвали.
Мартин мысленно выругался и извлек из
кармана еще одну серебряную монету (что-то подсказывало, что
медяками тут не отделаешься), толкнул ее по столу.
— Куда отозвали? — собственный голос
прозвучал настолько опасно-ласково, что Март поморщился.
Зато заграбаставший еще одну монету
собеседник заметно приободрился и даже отер выступившую на лбу
испарину.
— Так в столицу призвали. Усиление у
них… — Он запнулся под тяжелым взглядом и совсем тихо закончил: —
Какое-то.
Ну Хорес… Вот хорек…
В этот момент громко скрипнули ножки
отодвигаемого стула.
Март обернулся: Биглоу встал и,
пошатываясь и путаясь в собственных ногах и длинных полах совсем не
по-зимнему легкого плаща, побрел к выходу.
Мартин дождался, пока полуневминяемое
тело пройдет мимо, и тоже встал.
— Спасибо за беседу, — бросил
притихшему хозяину заведения и, уже на ходу набросив на себя плащ,
выскользнул на улицу вслед за темным магом.
Пока Йенис Биглоу — громко и со
стонами — опустошал желудок в отхожем месте, Мартин пристроился
чуть в отдалении, опершись спиной о невысокую ограду соседнего
участка, сложив руки на груди, и, скрестив ноги на уровне голеней,
терпеливо ждал, ковыряя носком сапога уже порядком притоптанный в
этом месте снег.
Наконец звуки рвоты прекратились, и
цель приезда Марта в Пятилески показалась из своего укрытия. К
сожалению, Мартин не мог рассмотреть выражения его лица — света,
падающего из окон здания и отражающегося от снега, хватало лишь на
то, чтобы видеть очертания темной фигуры.