Тут она снова вспомнила, что у меня амнезия. Я махнул рукой,
мол, забей. Спросил про свою меру, то есть, уровень Дениса.
Металлокинетик, первая ступень. Самый нижний ее край. Алина, как я
уже знал была энергетом-двойкой. В общем, все довольно слабенькие,
ну, если моими прошлыми мерками мерить. Сейчас же самым дном в
семье был я. Мало того, что слабосилок, так еще и неудачник по
жизни.
— Слушай, а почему этот Ландыш нас вырожденцами назвал? —
уточнил я у сестры уже у самого входа в подъезд. — Потому что у нас
ступени низкие? Так он, вроде, тоже не бог весть какого уровня?
Лида сразу же помрачнела, и почти до самого лифта ничего не
говорила. Только внутри, когда железная коробка потащила нас на
верхний этаж, произнесла неохотно.
— Из-за отца.
— Почему? Прости, но я правда не помню!
Я видел, что тема для нее болезненна, но решил дожать до конца.
Мне с этим шизанутым социумом еще разбираться и разбираться. И
лучше бы начинать со своей семьи. По множеству оговорок — начиная с
того, что убийцы Дениса обозвали его простецом, и заканчивая
сегодняшним выпадом белобрысого, я понимал, что с ней что-то не
так.
— Потому, что мы не чистокровные…
— Что за чушь?
— Так странно с тобой об этом говорить… Ты раньше сам запрещал
эту тему трогать. Чтобы мама не расстраивалась.
— Она неодаренная? — наконец дошло до меня. Ну что поделать. По
части таких вот вещей, я всегда был несколько туповат.
“Свидетельствую!” — не преминула влезть Кукла.
Я даже на нее отвлекаться не стал. Привык, что в голове, кроме
моих мыслей, могут быть и чужие.
Девочка молча кивнула.
— А отец?
— Был Аналитиком. Очень сильным, четвертая ступень. Надежда
рода, ну, не Пичуга, конечно, старшего. Его оттуда выгнали, когда
он решил жениться на маме. У них была любовь, а Лидер клана
требовал, чтобы отец взял в жены настоящую аристократку…
“Ромео и Джульетта, блин!”
“Эй, побольше почтения к родителям!”
— …ему дали младшее дворянство, чтобы не нищенствовал, и не
позорил клан. Поэтому мы — Пичуги, а не…
Тут она замялась, да и лифт доехал до конечной, и открылся. Я
остановил Лиду перед дверьми дома.
— А не кто? Что за старшая семья, из которой выгнали отца? И что
с ним случилось?
Но тут, как назло, наша квартира открылась и на пороге возникла
Анна Алексеевна. В смысле, мама, да. Мама. Лида тут же юркнула
внутрь — понятное дело, при матери она не могла, да и не хотела
продолжать этот разговор. Я же, подавив досадливую гримасу,
улыбнулся женщине. Одета она была на выход.