— Ты куда-то собралась?
— На службу. Звонила напарница, у нее что-то случилась,
попросила ее подменить. Ужин я приготовила, так что кушайте без
меня. Я часам к девяти вечера вернусь.
— А кем ты работаешь?
— Что? Ах, да, прости. — привычным жестом Анна Алексеевна
взлохматила мне волосы. — Я психиатр, милый. Врач. Завотделением в
лечебнице для душевнобольных. Ну, я побежала. Такси уже ждет.
И вошла в лифт. Я же сперва намеревался пойти к Лиде, и
закончить разговор, но по зрелому размышлению, решил пока ее не
трогать. В конце концов, какая разница, к какой там старшей семье
принадлежал отец Дениса. Все эти тайны мадридского двора вполне
могли подождать. Успеется еще.
А вот что ждать не могло, так это дальнейшее изучение мира. Как
верно заметила Кукла, оправдываться амнезией можно перед семьей.
Перед всеми остальными вряд ли получится включать дурачка. Жестко
тут все, никто не будет делать скидку для дурочка слабосилка.
Смахнут с шахматной доски и забудут. Вон, отец Дениса был
Аналитиком четвертой ступени, довольно круто по здешним меркам. И
как ему это помогло?
Поэтому, я вернулся в свою комнату, сразу же сожрал половину
шоколадной плитки, и буквально физически ощутил, насколько лучше
заработал мозг. Эдак можно и подсесть!
Открыв браузер на планшете, я решил было продолжить с того
момента, на котором остановился, но разговор с младшей сестрой
никак не шел из головы. Просто для очистки совести, я вбил в
поисковик запрос: “род Пичуга, старшая фамилия”, и выпучив глаза,
уставился на монитор.
“Младший род великого дома Ланских”. Так было написано на первой
же странице, куда я прошел по ссылке. Тех самых Ланских, которые
приближенные к императору Стрельницкому. Но, что гораздо важнее —
тех самых Ланских, с которых у меня вообще началось знакомство с
новусами.
“А карма та еще сука! — выдала Кукла, считав информацию из моих
мыслей. — Умеет, тварь, шутить!”
Последние дни Виктора мучил голод. Нет, не так — ГОЛОД.
Состояние, выворачивающее наизнанку внутренности, оставляющее в
голове лишь одно желание — есть! Жрать! Давиться, запихивать в себя
пищу, не утруждая даже такими условностями, как ее
пережевывание.
Это началось внезапно, без всяких событий, которые могли бы
подобное спровоцировать. Просто проснувшись однажды утром молодой
мужчина понял — он голоден. А потом, смолотив яичницу из десятка
яиц, обильно сдобренную беконом и овощами, понял, что не
наелся.