Прошла минута, другая, целая вечность, которую он боролся сам с
собой, после чего, так и не сделав ожидаемого, с рычанием отбросил
меня в угол дивана. В порыве всё того же бешенства снёс журнальный
столик, который громким звоном разбитого стекла и звуком
ломающегося каркаса отлетел в раскрытые двери гостиной на палубу,
царапая деревянный настил. Следом за ним прямо в стену с работающим
телевизором полетело кресло. Второе он просто поднял и с настоящим
рёвом ударил им прямо об пол. Не раз. Пока от того не остались лишь
отдельные куски, непригодные для дальнейших манипуляций.
И так мне папа вдруг вспомнился…
Нет, не потому, что надо было его слушаться и за пределы отчего
дома не выходить, а ещё лучше до конца жизни сидеть в своей комнате
и не отсвечивать перед другими оборотнями, чтоб уж
наверняка.
Всё-таки ярость присуща не только наёмным убийцам, альфа-ген
априори не подразумевает пацифизм и склонность к пониманию. Тот же
Раф изнурял себя физическими нагрузками порой сутками напролёт,
чтобы погасить бушующий в нём гнев. Самоконтролю долго учился. А уж
когда планку всё же срывало…
В общем, успокаивала я себя, как могла.
Максимально затихнув. Лишний раз опасаясь даже вдохнуть резко,
не то чтоб пошевелиться.
А уж когда оборотень отвлёкся от разрушений мебели и вновь на
меня посмотрел…
Настолько безумный взгляд я видела у него впервые.
Словно и не он, а его внутренний зверь сейчас на меня смотрел. И
не просто смотрел, а готовился к убийству. Раз уж, кроме меня тут
убивать некого, то вполне очевидно, что меня ждёт.
Страшно?
Дико!
До вжатой спины в подушки дивана, бешеного стука сердца и спазма
в горле, будто он снова меня собственноручно душил. Его шаг в мою
сторону вовсе показался чем-то неотвратимым, подобно падающему
сверху лезвию гильотины, когда руки и ноги связаны, и ничего с этим
не поделаешь, остаётся только принять свою участь.
— Доминик… — произнесла одними губами.
И да, всё-таки трусливо закрыла глаза.
Секунда. Другая.
Вздрогнула от прикосновения. И не сразу осознала, что мой
сверххищник опустился передо мной на колени, уткнувшись лбом в мои
ноги. Широкие ладони альфы скользнули вдоль моих бёдер, обнимая,
стирая всё плохое, вытесняя мой внутренний холод своим бесконечным
теплом.
— Моя Луна…
Показалось, прошла ещё одна вечность.