-И…? – ни о какой студии я не слышала,
однако, как оказалось, студия слышала обо мне.
-Несколько дней назад вы давали
интервью на радио, где рассказали о своей жизни. Вы знаете, меня потрясла ваша
история, и я бы хотел сделать вам подарок – модельную фотосессию. Абсолютно
бесплатно.
В этом вся Европа. Несмотря на
стереотипы, люди замечают других людей. Немного подумав, я согласилась.
Моделью, конечно, я себя не считала, но профессиональные снимки могли бы
поднять немного вверх мою самооценку.
Шеппард оказался весьма неформатным
парнем, уважающим личное пространство. мне нанесли макияж, завили легкие
локоны, нарядили в длинное нежное платье с открытой спиной – и отдали целиком и
полностью во власть фотографа. Я вертелась, кружилась, изгибалась по указаниям
Шепа, даже криво улыбалась.
Вот только снимки получились
депрессивными, несмотря на работу фотографа. Рассматривала свои изображения – и
плакать хотелось. Зажатая, стесненная, испуганная. Но, несмотря на это, Шеп
предложил принять участие в еще одной фотосессии, заявив, что камера полюбила
мою депрессию. Напрасно я отказывала и объясняла, что не создана для такого
рода работы, но размер гонорара, позволяющий оплатить съемную квартиру на
несколько месяцев вперед – пересилил все мое стеснение.
Я пыталась отдавать камере свое горе,
свою беду, свои слезы, и именно эти снимки хвалил Шеппард. Он готовил большой
проект, выставку, и мое лицо было на ней едва ли не основным. Радость и счастье
могут сыграть кто-то угодно, а вот печаль – отнюдь, многим профессиональным
моделям не по зубам, а тут я, русская девушка с багажом из горестей и трагедий
за спиной, от которого никак не получалось избавиться.
Когда-то давно в подшивках журнала мне
попалась биография княжны Наталии Долгорукой. Очень нежная, романтическая и
печальная история о том, как юная дочь князя Бориса Шереметьева с первого
взгляда влюбилась в царского фаворита Ивана Долгорукого, вышла за него замуж,
тем самым объединив две могущественные семьи. Когда Ивана отправили в ссылку в
Сибирь, Наталия отправилась за ним, хотя могла остаться дома под родительским
крылом. Вместе с ним же и вернулась обратно в Петербург. А после убийства мужа
заговорщиками ушла в монастырь и приняла постриг. Редкая для нашего времени
верность. Не смогла она ни выйти замуж за другого, ни просто жить в миру без
любимого человека… И как же я ее понимаю, на самом-то деле. Говорят, Бог дает
человеку столько испытаний, сколько тот может выдержать. То, чего человек не
выдержит, Бог ему не предложит. Кажется, я подхожу под эту систему. Я стояла на
самом краю, в одном шаге от бездны. И по сюжету дешевых дамский романов, тех
самых, которые продаются в ларьках у станций метро – в моей жизни были и
остаются люди, буквально за уши вытащившие меня из того болота, в котором я
погрязла с головой. Боюсь представить, сколько нервов и сил им это стоило.