-Какая
жизнь, мам? Я умерла под колесами той машины…
-Не
говори так, - естественно, маме было непросто слышать подобные слова от родной
дочери, но лучше объяснить сразу. Обрубить, как корабельный трос ржавым
топором. Больно, но потом будет еще больней.
-У
тебя же работа. Вон, в офисе работаешь, честную зарплату получаешь, а не ходишь
голая перед дядькой с фотоаппаратом… Не делай глупостей!
Я не
стала говорить, что с прайм-центра я уже месяц как уволилась и ничуть об этом
не пожалела.
-Это
не глупости, а мое решение. И я его не поменяю.
Какой же это был морально тяжелый
разговор! Каждое слово било гранитным камнем по голове и оставляло огромные
гематомы. Да, возможно, я делала большую глупость. Но я хотела чего-то
добиться, чтобы доказать себе, что в моей жизни есть еще что-то, чем несбыточные
мечты о Павлике. Не знаю, правда, надолго ли меня бы хватило? Думаю, год
максимум. Я тогда очень сильно похудела, и дело пришло к логичному финалу. У
меня развилась анорексия – шутка ли, тридцать пять килограммов. Меня буквально
заставляли есть, едва ли не из ложки кормили. А я тут же наизнанку
выворачивалась. Организм отказывался принимать любую пищу. Я даже передвигалась
с трудом и от истощения в обморок падала чуть ли не каждый день. К тому же
снова напомнили о себе боли в сердце, которые иной раз были настолько сильные,
что я задыхалась. Я едва ли не пачками глотала таблетки, которые снимали боль –
сравнительно ненадолго, а потом все начиналось снова. Но все равно продолжала
стойко стоять у фотозоны, размазывать по истощившемуся лицу слезы и повторять,
словно древнюю пластинку – свою однословную молитву. Ни с кем, кроме Шепа и
Тани, не общалась, дышала на последнем вздохе. За время своего молчания я
истратила едва ли не весь словарный запас. Часто вспоминаю момент, когда
поднималась по ступеням на этаж и не могла вспомнить слово «лестница». Я тогда
еще подумала: «Вот он, долгожданный склероз…» Я была абсолютно уверена, что это
моя последняя остановка. Предел возможностей, после которого следует полное
истощение.
Я люблю его… Люблю так, как любят единственный раз в жизни. Когда не умеют
прятать свои чувства и когда от эмоций рвет на куски. Я люблю Пашу сильно,
отчаянно, безумно. Иногда мне кажется, сто я вся состою из этого чувства, как
сгусток нервов, будто бы я прошита им изнутри.