А вот мой проигрыш оказался не просто
фиаско на страницах моей жизни, дающий опыт. Он трансформировался в
непередаваемую тоску, сжигающую внутри всю меня, внутренности, душу. Больно?
Да. И я не придумала ничего лучше, чем начать жить заново. Без кого-то, кто
знает о моей боли и моем несчастии. В чужой стране, с новыми людьми, под
объективом фотокамеры.
Конечно, снова можно пытаться все
вернуть, как это делала раньше, но зачем? Паша наверняка живет себе спокойно и,
скорее всего, думает, что я из-за него вены спилила и таблеток наглоталась, или
Нина Владимировна его убедила в том, что я в психушке лежу… Да за ради Бога! У
меня нет ни малейшего желания участвовать в том цирке, который устраивала Пашкина
мать.
Теперь мне по душе действо совершенно иного
шоу под названием «Подиум». Я училась правильно ходить на высоких шпильках,
держать спину прямо и уверенно, высоко поднимая подбородок. Честно сказать, за
время работы в американском модельном агентстве, я не только научилась
показывать себя людям, но и приобрела некую уверенность в себе. Научилась
давать отпор и отстаивать свое мнение.
Не скажу, что работа модели мне
нравится, но она не дает расслабиться и окунуться в нехорошие воспоминания. На
какое-то время я смогла замаскировать всю свою боль новыми впечатлениями. Не
без помощи Шеппарда я смогла работать с именитыми дизайнерами, имена которых
знала лишь со страниц глянцевых журналов. Хотелось рассказать об этом Паше,
чтобы он порадовался за меня, прокомментировал как-то это, безусловно, важное
событие в моей жизни. Я даже знаю, какой бы была его первая реплика:
-Модель? Вещи богатеям рекламируешь? –
спросил бы он с усмешкой, за которой бы слышалась гордость за меня, его
маленького Пупсеныша, как Паша часто меня называл.
У меня получилось переключиться. Но
это время было недолгим. Катастрофически недолгим.
Вплоть до встречи с православным
батюшкой в одной из церквей Америки, куда я зашла, чтобы помолиться в тишине,
вдали от чужих глаз. Он едва ли не с первого взгляда на меня – заплаканную, не
спавшую несколько суток, дрожащую от легкого сквозняка – понял суть проблемы. Всегда
и во все виновата любовь.
-Любишь
его? – батюшка прищурился и почему-то указал на мою левую руку.
-Да…
- слабо ответила я, старательно отводя глаза. Не хотелось сваливать на постороннего
человека проблемы своей неудавшейся жизни. Тем более что врядли услышу что-то
новое. Но батюшка продолжал смотреть на меня с нескрываемым любопытством.