Машина стартанула с места, шины завизжали от резкого напряга, двое помчались по дороге, ведущей к цивилизации. Шариф всё болтал, изредка замолкая и не особо обращая внимания, что череда его вопросов оставалась без ответа. Его чёрные глаза нет-нет, да оценивали состояние стояния собеседника.
— Давай-ка мы к Мухаммеду заглянем. Не нравишься ты мне. — Сказал мужчина.
Кто такой Мухаммед, Тахир не знал и подавно. И зачем они к нему едут не вдуплял. Когда машина припарковалась у клиники, брюнет мысленно выматерился. Только клизм ему, да капельниц не хватало для полного «счастья».
— Дальше я сам. Спасибо, что подвёз. — Вышел из тачки Тахир с намерением слиться.
— Ага-ага. Двигай, давай! — Легла увесистая ладонь на его плечо, подталкивая к входу в клинику. Мухаммед своё дело знает! А то забудешь скоро как маму с папой звать. Голова это тебе не жопа! Хотя, на больной зад тоже не плюхнешься.
— Чего? — Совсем не улавливал в потоке произносимого хоть какой-то смысл пациент.
— Говорю, выйдешь отсюда менее бухим, чем зашёл. — Заржал Шариф. — Иди уже, тугодум.
Мухаммед оказался седовласым дядькой сослуживца. Он сразу же направил друга своего племянника на томографию. В зеркальных отражениях по пути к кабинету, Тахир увидел себя. Таким бы он и сам себя не узнал. Удивительно как Тахир разглядел знакомые черты.
— Ну что, уважаемый, сотрясение. Вот здесь гематома. Будем разбираться. Так что, придётся полежать. — Подвёл итог после осмотра его самого и того, что показало МРТ доктор.
— А ты драпануть хотел! — Присвистнул Шариф. — Придётся полечиться.
— Вот чёрт...
Проведя в больничке мучительно долго тянущиеся дни, Тахир не получил никакого удовольствия от жизни. Как только стал выглядеть чуть красивей потрёпанной обезьяны, в палату зачастили медсёстры и докторши от тридцати до сорока. Спасу от женского внимания не было. Но всё не то.
Пусть некоторые улыбки и были искренними, все они непохожи на те редкие, что он видел на лице Лики. Она снилась ему ночами. Какое право имела после всего? Навязчивое видение. Живой блондинки ему не видать. Она никогда не прилетит в Дубай, не заговорит с ним, не улыбнётся.