Руслан посмотрел на меня с сожалением:
— Девочка, Суровый — криминальный авторитет, а не добрый дядя с большим сердцем. Предательство он не прощает. Я говорил с ним. Ему нужен лишь ребёнок. Точка. Как только родишь, станешь ненужной. Тебя и искать никто не кинется, — подлил масла в огонь мужчина.
— Как скоро закончится этот ужин? Я бы хотела покинуть это заведение и остаться наедине с молчаливыми стенами комнаты, в которой вы меня держите.
— Уже закончился. Официант!
Руслан снова зычно подозвал к себе служащего кафе и щедро расплатился по счёту наличкой, оставив огромные чаевые услужливому парню.
Мы вышли из здания кафе.
Внезапно на моё плечо легла большая, тяжёлая ладонь.
Это была ладонь Руслана.
Я не успела возмутиться, как мы свернули за угол здания, в сторону парковки, а мужчина… внезапно толкнул меня к стене и прижал к ней мощным телом.
— Ну что же ты, дурочка, намёков совсем не понимаешь, а?
18. =18=
=18=
Большие пальцы крепко обхватили мой подбородок, заставив посмотреть вверх, прямиком в тёмные, глубокие глаза Руслана. Такие чёрные, совершенно непроницаемые.
Я не понимала их выражения, но остро чувствовала его плотский, мужской интерес, ведь Руслан приник ко мне своим телом, которое недвусмысленно отреагировала на близость.
Он… хотел меня? Безумие!
— Я предлагаю тебе свою защиту, крошечка. Такая девочка, сладенькая, ладная в нужных местах не должна оставаться одна…
С этими словами левая рука мужчины сползла вниз, на мою попу, крепко зажав её в тиски.
— Ну же, не смотри на меня как на злого волка. Иначе съесть тебя хочется ещё больше! — усмехнулся Руслан, приблизившись к моему лицу.
Свободного расстояния почти не осталось.
Обжигающее мужское дыхание жарко обдувало мои губы, а его пальцы так же горячо и жадно исследовали мою попу, сжимая, щипая, гладя.
— Я предлагаю тебе свою защиту. Суровый решил от тебя избавиться сразу же, слишком уж ты проблемная, Настя. Но я… сложностей не боюсь. Могу забрать тебя и закрыть глаза на твои грешки. Хорошее предложение, Настя. Будешь жить, ни в чём не нуждаясь, а уж в постели я тебя так отлюблю, что ты своё имя забудешь. Поехали ко мне? — и наклонился, вжимая свои губы в мои.
На меня волной накатил панический, животный страх. Когда Суровый трогал меня, я ничуть не боялась, только хотела стать ближе и раскрыться.