Зато после инициации это место превратится в заманчивую вывеску:
«кушать подано», и когда спадёт защитный барьер, битвы не миновать.
Барьер будет держаться пять декад, пятьдесят дней. В это время
никто не сможет проникнуть через его границы, кроме хозяина и тех,
кто служит синбиому. Но многие ли захотят связывать судьбу с
потенциальным смертником?
Какие варианты в связи с этим у меня, Андрея Аверина?
Всего два.
Отказаться. Домен загнётся, я продолжу жить. Ошейник, цепь,
надзиратель, что зовёт меня "псом" - продолжат жить со мной —
идеальная семья, надёжно и в долгую.
Или согласиться. Рискнуть всем. Действительно - всем. После
стольких лет неизвестно даже, смогу ли я пройти инициацию.
Попытаться что-то сделать.
- Скажите, а остальные пределы, они же как-то дают отпор
монстрам? - нетерпеливо воскликнул я. В темнеющем горизонте уже
маячил сводчатый купол большого здания. Мы почти добрались до
резервной портальной зоны.
- У них своя армию. Но это не твой случай.
Александр пожал плечами и продолжил.
- Твой домен пятнадцать лет в запустении, и армии там нет давно.
Монстры разодрали всех в последнем сражении пятнадцать лет назад.
Без правителя всё сгнило, и тебе придётся поднимать всё с нуля.
Много ли юнитов можно вырастить из ничего?
Понятно. Через пару месяцев придут монстры и снесут всё. Потому
что армия, в которой один только полководец, который войну видел
только в игрушках на компе, это хреновая армия.
- Значит, дело гиблое, и ничего нельзя поделать?
Он снова пожал плечами.
Да уж, ситуация паршивая. Кажется, я сейчас совершу какую-то
глупость. Но почему-то меня волновало только то, успею ли я попасть
в мой синбиом вовремя. Не знаю, что на меня нашло.
Этот голос, что я слышал… Он был в отчаянии. И я мог помочь.
У меня никогда не было ничего своего. Родители погибли, и меня
растила тётя, сестра отца. Она делала всё, что нужно, заботилась,
покупала еду и одежду, помогла с документами, оформила в школу. Но
почти не разговаривала со мной, терпела. Как только мне исполнилось
пятнадцать, заказала перевозку моих вещей в папину квартиру на
противоположном конце города. Она оформила её на себя, но разрешила
пожить там до восемнадцати. Я был уже взрослый, справлялся и сам. А
тётка сделала, что должна. И она больше не хотела, чтобы я мешал её
жизни.