– Я в молодости тоже поспать любила, – начала Валентина.
– Ага, – закричала Нижегородская, – вот ты и попалась, дорогуша. Значит, в молодости, говоришь? Из чего можно сделать вывод, что молодость давным-давно прошла, я права?
Схватив яблоко, Валентина замахнулась и рассмеялась.
– Варька, не придирайся к словам.
Вскоре Анюта принесла женщинам чай и свежую сдобу.
– У-у, – говорила Огнева с набитым ртом, – вкуснятинка. Варь, можно я украду у тебя Аньку на пару месяцев, а? Она так вкусно печет, у меня прям слюнки текут.
– Нельзя, – парировала подруга, – ты потом в дверной проем не влезешь, а мне не нужна компаньонка весом с центнер.
– Катарина, – не могла успокоиться Валентина Олеговна, – а ты почему пирожки игнорируешь? Только не говори, что бережешь фигуру. Ты обязана попробовать выпечку Анюты. Ой, как вкусно! Во рту тает! О-о-о!
В одиннадцать вниз спустилась заспанная Ирина. Не глядя на присутствующих, она промямлила:
– Доброе утро.
– Смотрите, кто соизволил встать. Ириша, душка, а ты не рано?
– Знаете, Варвара Тарасовна, если вы опять нарываетесь на ссору, то лучше сразу оставьте свою затею. По утрам со мной не стоит связываться – я злющая как собака.
– Мы уже заметили, – прыснула Валентина.
– Это у меня с детства, – продолжала Ира, наполнив чашку чаем. – Минут сорок после пробуждения я сама не своя: все и вся вызывает раздражение, на людей не могу смотреть, и вообще мир видится исключительно в черных тонах. А потом, – Иришка слабо улыбнулась, – прихожу в норму, и все встает на круги своя.
– Мы учтем это на будущее, дорогая, – прошептала Варвара и покосилась на часы. – А Павел, я так понимаю, собрался проспать до обеда?
Ира неподдельно удивилась.
– Павел? Да его уже в восемь утра в спальне не было. Я проснулась, а его место пустует. Наверное, уехал по делам, оставив меня на растерзание тиграм. – Ира уставилась на Огневу.
– По делам, – передразнила Варвара Тарасовна, – Ирка, кому ты врешь? Здесь все свои, нет необходимости строить из себя важную птицу. Нет у Павла никаких дел, и у тебя их тоже нет.
– На что же, по-вашему, мы живем?
– На что? – брови Нижегородской поползли вверх. – На три тысячи долларов в месяц, которые Пашке платят квартиранты за аренду трешки в центре Москвы. Вот и все ваши капиталы, милочка. Ни сбережений, ни работы – ничего.