Она
открыла калитку и вошла во двор. Не сломать бы ногу в этом буераке.
Старик был жуткой свиньей – как-то раз к приезду Светки он еще
спал, и она вынуждена была зайти в дом. Это было год назад, но
воспоминания до сих пор заставляли ее вздрагивать. Старик спал
одетым, на деревянном топчане, без всяких подушек и одеял, а на нем
обустроились крысы. Одна мирно сидела, две копошились. Старик
открыл глаза.
- Пшли
отседова! – он попытался сбросить крыс, да они и сами предпочли не
оставаться на подвижном субъекте. Старик сел как ни в чем не бывало
и улыбнулся. По всей видимости это не было для него
откровением.
По
крайней мере сейчас старик не спал.
Светлана
Марковна пробралась-таки к крыльцу и постучала в дверь. Ответа не
последовало. Тревожное состояние переросло в ней в решимость
поскорее закончить дело и убраться отсюда, поэтому Светка уверенно
открыла незапертую дверь.
Старик
стоял в дальнем конце комнаты и пил из чайника, запрокинув голову.
Не отрываясь, он посмотрел на Светку. Кадык его ходил туда-сюда, и
Светка даже представлять себе не хотела, какого качества жидкость
текла из чайника в его горло. Затем старик протяжно рыгнул и
поставил чайник на пол.
Она
боялась его до чертиков. Было в нем, в его высокой скрюченной
фигуре что-то ненормальное, зловещее и противоестественное. Он был
двух с небольшим метров высотой, узкоплеч до невозможности, оттого
напоминал погнутый гвоздь или скорее сморщенный седой
железнодорожный костыль.
-
Здравствуй, доченька, - сказал он гостеприимно.
-
Здрасьте, дедушка, - елейно, но нетерпеливо произнесла Светлана
Марковна, - вы не открывали, вот я и вошла. Тороплюсь сегодня.
Она
выставила перед собой авоську с продуктами, то ли как трофей, то ли
как щит. Затемно она сюда еще не приезжала, и в дальнейшем тоже
зареклась так больше не делать.
- Может,
чайку? – спросил старик.
Он или не
слышал, что сказала Светка, или решил поиздеваться над ней. К тому
же, будь у нее хоть неделя свободного времени, она бы все равно
отказалась от любого угощения в этом доме. Больше того, лимит
своего нахождения внутри она уже считала исчерпанным.
-
Тороплюсь я, - нервно повторила она.
- Ах, да,
- спохватился дед, и полез в штаны.
Светлана
Марковна поставила авоську на пол, ибо больше ее ставить было
некуда. Возможно, в соседней комнате был и стол, и стулья, и комод
с тумбой, но здесь кроме топчана не было ничего.