— Как раз этот самый расход топлива, которое, прежде всего,
сгорает во время каждого такого гиперпрыжка и приведет в конечном
итоге к нашему обнаружению, — пояснил я. — Пока нас спасает лишь
то, что Яким Наливайко и Наэма Белло уводят за собой погоню. Именно
за их кораблями сейчас идет облава и направлены главные силы наших
противников. У «2525» есть несколько стандартных суток на то, чтобы
затеряться в глубинах космоса. Когда преследователи поймут, что
императора на «Одиноком», «Бешеном быке» и «Вишенке» нет, они
примутся обшаривать ближайшее пространство. Конечно же, тут же
всплывет информация о неком легионерском корабле, который незаметно
покинул систему в то время, пока Кордо с княжичамии остальными
выясняли отношения между собой. В результате у противника будут
наши идентификационные номера и крейсер, на котором мы находимся,
рано или поздно будет обнаружен…
— Как же нам быть, ведь «2525» по своим характеристикам не может
сравниться с вашим прежним флагманом – крейсером «Одинокий»? —
спросила Тася, по-прежнему на людях обращаясь ко мне на «вы». — Мы
не успеем покинуть опасный сектор за несколько дней, расстояния
слишком большие…
— Более того, если даже успеем выскользнуть из порубежья
«Яшмового пояса» и «Турана», то погоню за нами все равно никто не
отменит, — неожиданно вставил Ван Юй, до этого молчавший как
партизан, попавший в плен.
— Это так, — согласился я, одобрительно кивнув капитану, —
скорее всего мы будем обнаружены во время дозаправки интарием.
Прыжки опустошают наши баки слишком быстро, и мы вынуждены будем
засветиться. Это произойдет, либо при покупке топлива на очередной
станции или космополисе, либо при захвате нами какого-либо
случайного топливозаправщика… Еще раз повторяю, враги обнаружат нас
при любом раскладе, но это случится лишь в том случае, если мы
будем продолжать действовать так же, как мы действуем сейчас…
— Не томите, генерал, я уверен, что у вас уже есть план,
способный помешать Птолемею и Полю Дессе поймать нас, — нетерпеливо
воскликнул министр вооружений, заметив на моем лице хитрый прищур.
— Вы же говорили так много о нашем незавидном и практически
безвыходном положении не для того чтобы просто поднять руки и
сдаться на милость врагу, у которого, кстати этой самой милости в
отношении каждого из здесь присутствующих не найдется и толики…