- Вот вам и террористический акт, о
котором говорил начальник Аналитического центра. Да ещё, какой акт!
Убит генерал-губернатор Москвы и великий князь. Причём уже второй
великий князь за день.
Почему-то все сидящие за столом
скрестили на мне взгляды. Я изобразил покер-фейс. Михаил перевёл
взгляд на Сандро, а потом вновь посмотрел на меня.
«Сдал, зараза», - подумал я, внешне
изображая, что я, не я, и лошадь не моя.
В разговоре один на один с Сандро
после памятной встречи и разговора с Александром IV и Еленой
Филипповной, тот задал мне вопрос, что я буду делать, если в смерти
Николая окажутся замешанными старшие Александровичи. В ответ я
сказал, что тогда они героически погибнут от рук
революционеров.
«Интересно, он об этом только
Михаилу рассказал?» - пронеслось у меня в голове.
Я посмотрел в глаза Сандро, и тот
отвёл взгляд. Великий князь Михаил Николаевич начал расчесывать
пальцами правой руки свою шикарную бороду, с каким-то интересом
рассматривая меня, Плеве как-то многозначительно хмыкнул, а Сергей
покачал головой.
Я обвел всех глазами.
«Они думают, что это я?! Охренеть и
не встать! Вот это у меня репутация! Я же, действительно, ни
слухом, ни духом о том, кто это сделал! Есть небольшие подозрения»,
- успел подумать я до того, как регент произнёс:
- Тимофей Васильевич, Вы ничего не
хотите сказать?
Я встал и ответил:
- Надо срочно объявить в розыск
французского гражданина Мишеля Дюбуа.
***
- Яша! Если бы ты был идиот, то я бы
с тобой говорил, как с идиотом! Но я тебя за такого не знаю, и
упаси боже тебя за такого знать. Поэтому слушайте, Яша, таки как я
имею вам сказать несколько слов, - закончив фразу, мужчина лет
тридцати-сорока аккуратно отсоединил от подбородка накладную
бороду, положив её на столик трюмо рядом с открытым саквояжем, а
потом снял усы.
Всё это время он внимательно
наблюдал в зеркале за коренастым, небольшого роста юношей лет
четырнадцати-пятнадцати с раскосыми, черными глазами, выделявшимися
на лице, с которого никогда не сходит южный загар.
Молодой человек поправил на себе
сюртук, который был явно с чужого плеча, после чего с не менее
выраженным еврейско-одесским говором спросил:
- И що це за нискалько слов, товарищ
Николай?
Тот, кого назвали «товарищ Николай»
в этот момент снял с себя парик, изображавший купеческую прическу
под «скобу», положил его в саквояж, стоявший на трюмо, туда же
положил бороду с усами, после чего повернулся к юноше и
произнёс: