- Я не волнуюсь, - ответила, ступив в ванную комнату.
Открыла воду и, быстро вымыв руки, вышла в спальню. Бьянка села за мой туалетный столик и не заметив там почти ничего из того, что было всегда, грустно улыбнулась в отражении.
- Я не подумала, прости. Ты ведь уезжаешь. Но я решила, что это будет хорошее время и шанс…
- Шанс? На что topolino?
- Не называй меня так, мне уже не десять лет, Кара, - хмуро поворачивается и смотрит в глаза.
- Но ты и правда была как мышонок со всеми этими печеньками и оставленными кусочками еды. Так что насчет шанса?
- Ты так долго страдала из-за Адамо и Артуро…
Внутри все сжалось в тугой комок, который пять секунд назад был моим сердцем.
- Долго? Что ты знаешь о времени, Бьянка? Что ты знаешь о потере, sole? Думаешь, для меня это время идет в ногу с вами? Мой день длится как неделя, год за три. Прошло пять, а ощущение что десять. Я опустошена, и эта свадьба не шанс, это пытка и наказание, потому что я жива, а они нет.
Сестра встала и подошла ко мне. А после обняла очень крепко.
- Ты так будешь далеко.
- Но у меня по-прежнему будет телефон.
- Не одно и то же.
- Мне нужно ложиться спать. Завтра ранний подъем.
- Хорошо.
Она отошла к двери.
- Знаешь, я видела твоего мужа, тогда за ужином. Он красивый и не такой страшный на вид как тот другой, что был с ним. Может быть, все будет иначе, Кара.
- Конечно, - ответила с улыбкой, чтобы не портить ей настроение тем, что думаю по этому поводу. – Спокойной ночи, diavolino.
- А? Ты не могла меня так назвать, - она надула щеки и скрестила руки на груди.
- Но я назвала, - смеясь схватилась за ручку двери. - А теперь выметайся из моей комнаты, мне нужно выспаться, пока я не придумала тебе сотни прозвищ, которыми мама награждала нас в детстве.
- Не-е-ет, - с визгом сестра отскочила от двери и побежала в свою спальню.
Улыбка на моих губах все еще сияла, пока я не легла в постель, поставив будильник на восемь утра.
Ложась в постель, я всему давала обратный отсчет.
Сон, комната, пожелания спокойной ночи, игры с Бьянкой… Выражение «время-вода» стало звучать более правдоподобно, а остальное фальшивило слишком громко.