- Может на 12-ый пост? - высказал своё мнение Вова.
- На 12-ом дураки сидят! - ответил я.
- Да, но не все дураки, есть и нормальные парни, просто там
укрощают строптивых!
- В смысле, как укрощают и куда дальше укрощать, если итак уже
все ручные? - ответил я ему вопросом.
- Там в пищу разную "бодягу" сыпят, после чего они ходят
полусонные и ничего не соображают! Кого надо, просто под видом
лечения закалывают. Одним словом, добивают потихоньку людей!
Медленно добивают и эффективно! Года два назад, когда убивали
пачками, очень многие сломались, стали под себя справляться, дерьмо
своё есть, запивая мочой, и вообще погнали. "Кокушки" им отбили
напрочь! Поэтому их всех тоже туда согнали с глаз долой и вымирают
там они потихоньку! Мало кто оттуда на обычные корпуса
вернулся!
- Я слышал на "европейках" кто-то с тех времён остался, в смысле
поломанный? - спросил я.
- Есть там несколько человек, "полковник", например! Наш
"епископ" сидел как-то с ним в одной "хате". Он там вообще пластом
лежит, не встаёт. Били так, что парализовало бедолагу. Таскают его
парни на себе в баню и кормят как ребёнка из ложечки.
- Что, даже не говорит ничего? - заинтересовала меня такая
новость.
- Только мычит! И таких как он, много! - пояснил "епископ",
поддерживая беседу. - Понимать - понимает, а сказать ничего не
может!
- Странное эхо войны! А менты как реагируют, ведь это их косяк?
- обратился я к Володе.
- А что менты, им по "барабану"! Правда, оформили ему
инвалидность, и чеши пузо дальше! Зеки, которые с ним сидят,
пользуются этим - заказывают в ларьке как будто для него, что-то из
продуктов и "топчут" в одну харю! А может тебя на новый корпус?
Туда тоже сейчас переводят людей пачками! - высказал своё
предположение Уткин.
- Не знаю, но если освободят, то напишу! - пошутил я.
- Наш брат не освобождается, да и не выпустят тебя из "Дельфина"
живым, не было ещё такого никогда!
- Почему ты так думаешь? - удивился я и этой новости.
- Слишком много знаешь! - сделал заключение Вова.
Сокамерники и соседи из секции "Б" как могли, собрали меня в
дорогу и команда из резерва не заставила себя долго ждать.
- Готов? - спросил мент, открывая кормушку.
- Так точно, гражданин начальник! - ответил я. - Но нужен крючок
с палкой, чтоб достать телогрейку с вешалки!
Что он мне и передал. После этого, простившись с сокамерниками,
меня по всем правилам "Дельфина" поволокли неизвестно куда. Дорога
казалась долгой до бесконечности. Если учесть лестницу, ведущую на
третий этаж, то это путешествие совсем забрало у меня все силы. Да
и откуда на "Дельфине" могут быть эти силы. Лишь по запаху я мог
предположить, что перевели меня в новый корпус, так как воняло
свежей краской, как это обычно бывает после ремонта. А когда завели
меня в камеру и разрешили расход, я понял, что в своих
предположениях не ошибся. Таких камер, за свою жизнь пройдя не мало
тюрем и лагерей, я ещё никогда не встречал. А сокамерник, как
назло, оказался насильником. Для меня это соседство было невыносимо
во всех отношениях, так как я ненавижу с детства такую мерзкую
масть. Он, чувствуя моё отвращение к своей персоне, сразу повёл
себя как мышь, загнанная в угол, и что-то начал причитать в своё
оправдание. Камера, конечно же, по всем меркам выглядела на пять
баллов - кругом кафель, фарфоровая раковина с краном инопланетной
системы и огромным зеркалом, намертво вмонтированным в стену. За
длительное пребывание в "Дельфине" я впервые увидел себя в зеркале
и не узнал.