А потом я выздоровела. Выздоровела враз, как будто и не
болела.
Выздоровела и вновь стала весёлой беззаботной хохотушкой
Клавкой. Я вновь с удовольствием училась, а по вечерам бегала в
парк на танцы. Кончилась война, и каждый вечер в нашем городском
саду теперь играл духовой оркестр.
И приходили на танцы парни, вернувшиеся с победой. И кружилась я
в танце, хохоча и раскинув руки, чувствуя себя прелестной бабочкой
с яркими крылышками…
Я сделала модную перманентную завивку и густо красила ресницы
трофейной тушью. Я была хороша и знала это! Парни тянулись ко мне,
приглашали на танец, а после провожали до дома. Я шла, стуча
каблучками, с очередным своим кавалером под ручку, всякий раз
стараясь пройти мимо Митиного дома.
Да, Мите дали комнату в хорошем доме как фронтовику. Его окно
выходило прямо на улицу. А я шла мимо этого окна и хохотала,
хохотала. И мой очередной кавалер, воодушевлённый моим хохотом, всё
сыпал и сыпал шуточками. Мне действительно было весело. Да всем
тогда было весело. Ведь закончилась война!
А Митя… Я не думала о нём больше, правда. Я перебирала и
перебирала своих кавалеров, которых стало вдруг так много. Но нет,
конечно же, я не ложилась в постель ни с кем! «Только через ЗАГС»,
- смеялась я на очередное предложение пойти попить чайку с
трофейными конфетками.
«Я не такая», - доведя очередного кавалера до жуткого стояка,
которым он упирался мне в живот, обнимая, насмешничала я. О да!
Стоило любому из них крепко обнять меня, прижать к себе, как
твёрдый горячий стояк тут же взбухал, чуть ли не прорывая мне
платье.
А уж если я давала потрогать мою грудь… мою роскошную грудь,
которая совсем не нуждалась ни в каких лифчиках… Ах-ха-ха…
Ах-ха-ха…
Некоторые звали меня замуж… Но замуж идти я не хотела. Потому
что не представляла себе, как это, как это идти на то интимное, что
было у меня с Митей, с кем-то другим… Рвота подкатывала к моему
горлу при одной мысли о чужой плоти в моём теле…
Мать понимала моё нежелание выходить замуж по-своему. «Можно ж и
обмануть, Клавка, - подкатывала ко мне она, - подгадать свадьбу к
твоим краскам, и всё. Кровь польёт и не догадается никто. Они ж
голодные все сейчас, мужики-то. Сожмёшься там, внутри-то, он и не
поймёт ничего…»
- Откуда ты всё так хорошо знаешь, мам? – не удерживалась от
насмешки я.