– Значит так…давай думать… – Совершенно по-взрослому сказала
тогда девчонка.
И мы начали. Думать. Думали долго. Ни черта ни одной сто́ящей
мысли не появилось. На улице уже начало темнеть. Мать вот-вот
должна была вернуться с работы. В итоге, измучившись от сумбура в
голове, от бестолковых вариантов, которые ни на что не годились,
отправились домой.
Буквально за несколько метров до наших калиток, Настя вдруг
остановилась. Она смотрела куда-то в сторону перекрестка. Я
обернулся. Стало интересно, на что подруга обратила внимание.
По улице шла Зина. Зина была всегда, сколько я себя помню. Ее
считали сумасшедшей. Блажной. Ненормальной. Никто не знал, где она
живет. Но дом ей муниципалитет точно не предоставлял. Зина мало с
кем разговаривала. Она всегда появлялась вечером со старой детской
коляской, которую тащила за собой. В коляске, как правило, лежал
всякий хлам с мусорки. Зина его собирала и продавала старьевщикам.
Причем, ее даже мусорщики не трогали. Зина была своеобразным
символом нашего района. Грязная, странная, бездомная тетка.
В этот раз она не просто тащила свою коляску. Она выглядела еще
более странно, чем обычно. На ее голове была надета шапочка,
слепленная из фольги.
– Зина! – Настя сорвалась с места и побежала бродяжке
навстречу.
Я, естественно, кинулся следом. После случая с Жиртрестом особых
изменений во мне не произошло, не считая способности двигать
предметы. Не было такого, чтоб я вдруг стал чувствовать себя
храбрецом или героем. Наоборот. Теперь я боялся не только
окружающих, но и самого себя. Потому что теперь я знал, при желании
могу убить человека.
– Настя, подожди! – Я пытался догнать девчонку и остановить ее.
Но куда там! Она неслась со скоростью ветра.
Подбежала к бродяжке, схватила ее за руку.
– Зина… – Настя тяжело дышала из-за бега и ее слова получались
рваными. – Что…это…
Девчонка ткнула пальцем в шапочку из фольги на голове
сумасшедшей тетки.
Честно говоря, я думал, Зина нас пошлет. Она никогда ни с кем ни
о чем не разговаривала. Даже когда добрые люди подходили и совали
ей в руки остатки еды, которой у самих благодетелей было мало,
бродяжка никогда не благодарила.
– Это? – Сумасшедшая подняла руку и потрогала свою голову. Она
будто забыла про шапочку и теперь пыталась понять, о чем ее вообще
спрашивают. – А-а-а-а-а…так защита. Чтоб эти твари не смогли
прочесть мои мысли.