– Это не мое, – с горьким
предчувствием непоправимой беды сказал юный послушник.
– Спятил? – рыкнул Велеш. – Коли
дали, вздевай! И к наставнику бегом!
С этими словами молодой колдун
ушёл.
– Я что же... наузник?! – Тамир
застыл, невидяще глядя в пустоту.
– Креффы не ошибаются, – тихо сказала
Лесана, припоминая, как сама растерялась, когда Клесх дал ей чёрное
платье.
– Сходи к наставнику, – помертвевшим
голосом прошептала Айлиша, – вдруг Велеш чего напутал!..
Её избранник медленно, словно во сне,
перешагнул через валяющуюся на полу серую одёжу и на деревянных
ногах вышел из покойчика.
Донатос нашёлся во дворе, где
разговаривал с рыжим целителем, имя которого Тамир как ни силился,
не смог вспомнить. Впрочем, на это юный послушник наплевал и
зачастил, едва поравнявшись с креффами:
– Наставник, я не колдун! Того быть
не может!
Обережник посмотрел на выуча с
брезгливой жалостью и вновь отвернулся к собеседнику, только бросил
через плечо небрежное:
– Переоденься.
Но послушник не желал так легко
отступать.
– Ну какой из меня чароплёт! –
отчаянно выкрикнул он.
– Не чароплёт, а наузник, –
равнодушно поправил крефф, – запомни это накрепко. Чароплёты на
ярмарках вычуры таким дуракам, как ты, показывают да бабам травки
продают, чтоб плод вытравить. А наузники – это те, кто затворяют
путь мертвым и упокаивают ходящих. Ещё раз услышу, что ты наше
ремесло со скоморошьим делом мешаешь, язык вырву.
Тамир вздрогнул, но упрямиться не
перестал:
– Я покойников боюсь! Нет во мне Дара
мертвых поднимать, целитель я!
– Ну, посмотрим... – усмехнулся,
оборачиваясь, наставник.
Взял потную от напряжения руку
послушника, достал из-за пояса нож, да и полоснул по ладони так,
что стало видно кости. Выуч взвыл и сделался пепельно-серым от
боли, Донатос же радушно предложил:
– Ну, давай, целитель, затворяй
кровь, закрывай рану. Не срастишь жилы, быть тебе, почитай,
безруким.
Тамир стиснул истекающую кровью
ладонь и упал на колени. К горлу подкатила тошнота, из глаз текли
слезы. Захлебываясь словами, он начал бормотать лекарский заговор,
который затвердил на уроках Майрико. Кровь и впрямь замедлила бег,
но вязкие капли всё одно продолжали сыпаться на утоптанную
землю.
– Плохо дело, – с притворным
сочувствием сказал крефф, склоняясь над учеником, – будь это рана,
полученная в схватке...