так.
– Дар, как и сила тела – исчерпаем, –
продолжил Клесх негромко, а жёсткие пальцы по-прежнему нежно
касались белой шеи. – Но, как и силу тела, силу души нужно трудить.
Могущество Осененного – в его крови, в его душе. Здесь.
Ладонь мужчины мягко коснулась тяжко
вздымающейся девичьей груди.
– Если рассудок заходится от ужаса –
Дар не проснется. Только ярость может пробудить его. Только гнев.
Твоя сила – в гневе. Твоя слабость – в страхе. Испугаешься –
пропадёшь.
Послушница смотрела на Клесха широко
распахнутыми глазами.
– А еще запомни: Дар льётся из тела,
как поток крови, выплеснешь всё – умрёшь. Это значит, что гневом
нужно управлять. Иначе он тебя убьёт. А теперь идём. Буду учить не
бояться.
Словно во сне Лесана шагнула следом –
к узкой крутой лестнице. Девушка спускалась, задыхаясь от обиды и
разочарования. Ей так хотелось, чтобы он её поцеловал...
* * *
Деревья шумели, и от земли пахло
прелой хвоей. Солнце садилось.
Нет, нет, нет! Лесана еле сдерживала
рыдания. Ужас подкатывал к горлу. Она стояла крепко-накрепко
привязанная за руку к стволу могучей сосны. А на лес опускалась
ночь.
Из всего оружия Клесх оставил ученице
только деревянный меч.
«Я буду ждать тебя в
Цитадели».
Нет, нет, нет!!!
От нее пахло кровью и
страхом.
«У тебя краски. Ты в самой
поре».
Наставник ушёл, бросив послушницу
скулить от ужаса. И ни разу не обернулся.
На запах крови придут ходящие в ночи.
А у неё только деревянный меч! Ужас снова прихватил за бока,
стиснул так, что дышать стало невмочь, аж в груди
запекло.
Полумрак сгущался, Лесана яростно
воевала с мудреными узлами, которых навязал крефф. Освободиться,
бежать! Без оглядки. Туда – в Цитадель, под защиту надёжных
каменных стен и тяжёлых ворот, где действует охранное
заклятье!
Невдалеке хрустнула ветка. Девушка
взвыла про себя от снедающего страха, вцепилась в узлы зубами,
рвала их, рыдая и рыча. Наконец пенька подалась. Пленница неистово
дергала запястьем, высвобождаясь от пут. Она почти справилась с
верёвкой, когда услышала...
Сердце обвалилось в самый живот.
Послушница медленно подняла голову, оборачиваясь. Напротив, в
сгущающейся тьме, стоял ходящий. Не кровосос. Не
оборотень.
Человек.
Мёртвый.
И тут же изменивший направление ветер
донес до обоняния удушающую вонь.
Вурдалак.
Ноги ослабли, подогнулись. Выученица
Цитадели рухнула на землю. Животная паника лишила языка, девушка
безмолвно смотрела снизу вверх на приближающегося упыря.